История знает случаи, когда педофилия была разрешенным явлением: в некоторых цивилизациях любовь к мальчикам даже культивировалась. Позже социум отверг насилие над детьми, нашим будущим, и наложил на педофилию табу, самое сильное, вызывающее истеричный ужас. Но бороться с этим явлением можно. Страх наказания – самая мощная сдерживающая окова для педофила.

 

Среднестатистический пользователь Интернета обычно смотрит видеоролики на youtube.com, пользуется почтовыми серверами типа mail.ru, сидит в «Одноклассниках» и иногда находит себе знакомых по интересам для общения на каком-нибудь форуме или сайте, куда занесёт всезнающий Google. И считает себя знатоком виртуальной сети, не подозревая, что плавает на поверхности, как водомерка по прудной глади. Такой пользователь не только не имеет никакого представления о существовании darknet, тёмного интернета, но и дальше «приличных» сайтов не ходит. Если водомерка случайно забредёт на двачевскую (2.ch) имиджборду (форум), то будет неприятно поражён анонимностью пользователей; а просторечность информации на умирающей Лурке (lurkmore.to) – станет следующим шагом к стрессу водомерки.

Но усопший Двач, Лурка ещё не глубинный Интернет, так, специфические места виртуального обитания для любителей поглумиться над общепринятым. Доступ в настоящий подпольный Интернет открыт опытным айтишникам; кстати, схема семи слоёв виртуальности наглядно проиллюстрирована в «Сумеречном дозоре» Лукьяненко. В каждом «слое» фигуры всё призрачнее и подозрительнее, – не каждый продвинутый киберагент в состоянии нырнуть хотя бы на четвёртый уровень, где творят свои тёмные дела торгаши запретным видео, наркодельцы и прочая преступная братия. Там своя жизнь, не такая оживлённая и открытая, как на доверчивых «Одноклассниках», собирающих всю интимную информацию о своих пользователях. Психология пользователей даркнета совершенно другая. Они скрытны и ведают цену каждому слову.

Ничего этого я не знал, пока случайно не познакомился с Вертером, пользователем, настоящее имя которого было куда прозаичнее – Николай. Работал он в неизвестной мне фирме, торгующей офисной техникой, иногда помогал правоохранительным органам, делал им сайты, взламывал чужие, несколько раз создавал свои, для развлечения, провокационного содержания; когда надоедало, уничтожал их и придумывал новые. Находился в интернете круглосуточно с небольшим перерывом на сон и, в общем, был самым настоящим хикки, то есть отвергнувшим реальность пользователем. Пару раз мне думалось, что он сам – ОЗУ в процессоре своего компьютера, настолько быстро он обрабатывал новую информацию. Узнав, что я учусь на психолога, спустя час завалил меня ссылками на полезные сайты, попутно давая рекомендации, что читать, а что нет. Сначала я послушно следовал всем  его указаниям, пока не сдался: успевать за скоростью вертеровской «оперативки» мой мозг, живущий ещё и оффлайновыми проблемами, отказывался. Точно так же андеграунд интернета меня не заинтересовал. Поначалу я с любопытством читал /b/ред (бред, всякая всячина) на анонимных форумах, ссылки на которые мне давал Вертер. Узнав об интернетных «слоях», я попросил показать хотя бы второй, полистал страницы скрытого форума и не нашел для себя ничего захватывающего, так как пользователи тамошние – народ, тщательно подбирающий слова и вовсе не цинично пошлый, в отличие от анонимусов на дваче. Да и, откровенно говоря, хикки из меня никудышный, живу по принципу, высмеянному Вертером: «Порядочному человеку скрывать нечего».

Однако между мной и Николаем-Вертером, такими разными, возник общий интерес: мы почти постоянно переписывались в аське на тему педофилии (со стороны Вертера) и маньяков (психологию которых я изучал в то время для написания курсовой). Нет-нет, я задумывался о том, что моё сомнительное увлечение имеет научную основу, в то время как Вертер рассуждал о педофилах слишком часто для того, кто не имеет к ним никакого отношения. Рисунки, фотографии лолей (девочек), негодование по поводу ареста «не того» бойлавера (любителя мальчиков), презрительное фырканье в адрес сетевых охотников на педофилов – всё это было так подозрительно для меня, брезгующего обсуждать эту тему.

Я разделял общественный страх перед этой проблемой: даже на фоне серийных убийц педофилы кажутся чем-то ещё более мерзким, что оправдать нельзя. Преступление против самого устойчивого табу – детей, нашего будущего – всегда будет окружено ореолом истеричного ужаса, несмотря на то что порносайты, ссылки на которые запросто появляются в списке при поиске безобидной фразы «мамочка и сын», могут нанести больший психологический вред ребенку, ищущему поздравительные стишки на 8 Марта.

Однажды Вертер буквально припёр меня к стенке своей просьбой. Отвертеться я не смог.

– Серёг, у меня к тебе большая просьба. Обещай, что выполнишь.

– Денег не дам и девушкой делиться не буду, – пошутил я. – В остальном – пожалуйста.

Что я мог пообещать товарищу, с которым было общим лишь присутствие в интернете?

– Сделай для меня одно дело. Я не могу этим заниматься больше. Тошнит, понимаешь? И некогда, я практически на чемоданах.

Вертер через неделю должен был уехать по контракту за рубеж, где планировал остаться на ПМЖ.

– Что за дело, говори.

– Нужно вычислить одного педофила.

– Я не хочу, говорил уже.

– Я очень прошу. У тебя будет отличная возможность узнать, что творится в голове у них, как ими становятся. Ты-ж-психолог.

– Помню, спасибо. Только в интернете готового материала более чем, чтобы марать об это г**но руки.

– Мне надо. Но времени нет.

Выяснилось следующее. Вертер познакомился на одном дарк-сайте второго уровня с пользователем, которого подозревал в продаже ЦП (Children Porno). В задачу Вертера входило разговорить подозреваемого, выпросить «на пробу» хотя бы один файл с детским видео, договориться о торговле, а дальше – слить органам. Диалог должен был состояться через специальную чатовую программу, которая не позволяла индексировать переписку, в отличие от привычных нам Агента mail.ru и аськи, к слову.

Скрепя сердце я согласился, предупредив только, что не буду смотреть ЦП даже одним глазом. Вертер одобрил это условие и даже пообещал помочь с диалогом, научить «болтать по фене» с педофилами.

В этот же день я впервые своими глазами увидел незатейливую картинку, в которую был заархивирован tor-chat, та самая неиндексируемая программка для любителей секретов. «Смотри, вот так однажды скачаешь фотографию, а она окажется вирусняком», – хмыкнул в ответ на моё недоверчивое изумление Вертер.

Я установил чат, и мы начали ждать. На следующие сутки появился ожидаемый «улов», я с ним вежливо обменялся приветствиями, поговорили о том, о сём, не касающемся предмета вертеровского интереса, и договорились пересечься на следующий день в чатике. «Рыбалка» предстояла длительная. (Забегая вперёд, скажу, что тот нужный педофил больше в чате не появился, очевидно, что-то почувствовал, когда я не вышел в назначенное время. Может быть, непунктуальность – значимый порок для педофилов?)

Вдруг в тот же день у меня появился новый собеседник с незнакомым для меня ником Шерша. Я пожал плечами: как говорится, за этого уплачено не было. Поздоровался ответно, спросил, как он узнал мой номер. Шерша «напомнил», что видел «меня» на дарковском форуме, там же прочитал торчатовский ник, захотел пообщаться. Очередной педофил или случайный любитель глубинного интернета? Я осторожно спросил:

– Гёрллавер или бой? (Любишь девочек или мальчиков? – прим. авт.)

– Всех. J А ты?

– Ммм, я по девочкам))

– Возраст какой нравится?

«На ловца и зверь бежит», – подумал я. Сколько же их там, в Интернете, водится? А какой возраст девочек мне нравится? Вертер учил: настоящий педофил старше двенадцатилетних не «ест». Это в распространённом представлении педофил тот, кто выбирает в партнёры младше себя на пять лет. Следуя этой установке, Алле Борисовне светит три срока. Нет. Педофил интересуется исключительно несорванными цветами. Пережив в детстве психологическую травму или насилие, этот недолюбленный сын (и реже дочь) ищет тех, кто напомнит ему о детстве и не сможет противостоять. Власть и подавленная эмоциональная близость – вот что «заводит» извращенца. По словам Вертера, психи не брезгуют и младенцами: он знает, он видео видел…

Но мне внутреннее табу не разрешило «полюбить» младше восьми, поэтому я скромно ответил Шерше:

– От восьми до одиннадцати.

– М. Мне после восьми уже неинтересно. До пяти.

Вот же урод! О чём с ним разговаривать? Промелькнула шальная мысль, что Вертер шутит со мной анонимно, проверяет мою готовность. Но мои предположения в эти же минуты были развеяны: Вертер появился в аське и забросил очередную ссылку на какой-то сайт.

– Мне тут имбецил по имени Шерша пишет. Тоже, если не издевается, по вашей части, – я написал Вертеру.

– Кто?????

– Шерша.

– О_о

– Что?

– Это крутой чел. Он самый двинутый из всех педофилов, которых я знаю.

– Да ладно…

– Он снимает видео с младенцами, за ним киберполиция годами следит, вычислить не может. Попроси у него видео, договорись. Продолжай разговаривать… Заодно узнай, как он стал педофилом. %)

Похоже, Вертер не врал. Меня это не обрадовало, конечно. Лишний раз копаться в грязи – не моё. Будучи пессимистом в области интернет-преследования, я не верил, что такой бестолковый доктор Ватсон, как я, однажды легко поймает Мориарти.

Как ни странно, с Шершей у меня выходил очень даже милый товарищеский диалог. То ли ему больше не с кем было поговорить, то ли где-то на дарк-форуме вертеровский ник, с которого я общался, внушал доверие, Шерша с удовольствием и без страха быть пойманным давал мне, начинающему педофилу, советы как не попасться.

– Где ты лолей находишь? – спросил он.

– Дочь знакомой, – я решил не отступать от классического варианта, созданного Набоковым, и описал в общих чертах знакомство Гумбольдта с Лолитой.

– Смотри, осторожно, не проколись))) Где это у вас бывает?

– На дачу к ним езжу. Как раз вот собираюсь.

– При свидетелях?

– Я осторожен, не бзди. А ты за младенцами в ясли ходишь?

– Я их родил. Сначала, конечно, были дети знакомых, а потом надоело…

– В смысле?

– У меня трое своих детей. С чужими опасно.

– И сколько им?

– Пять, три и полгода.

Бесспорно, если бы у меня была возможность поговорить с женой Шерши (если он не врал, конечно), я бы намекнул как-нибудь внезапно подсмотреть, что за хоум-видео снимает её благоверный. Домашнее насилие – самое страшное. На моей памяти двое детей, мальчик восьми лет и девочка-подросток, сумевшие вырваться из рук педофилов, промышляющих в парке, рассказали обо всем родителям, и те, оперативно отреагировав, поймали извращенцев. Доверие между детьми и родителями должно быть максимально прочным, чтобы чадо, пережившее сильнейший эмоциональный стресс или (не дай Бог) физическое насилие, смогло поделиться своей бедой, иначе преодоление этой травмы окажется невозможным. Но это с чужими «дядями», предлагающими конфету, деньги, мороженое, «посмотреть что-то интересное»… А как открыться матери, если второй самый близкий человек оказался монстром? Дай Бог, чтобы однажды сердце супруги Шерши насторожилось, почему старшая дочь не хочет оставаться с папой, пока мама на работе, откуда у нее синяк и почему перестала улыбаться. Дай-то Бог…

– Не понимаю, как же ты с такими малышами? У них и розочки-то маленькие.

– А я пальцем))))

Если бы возможно было бы расстреливать виртуально, я бы в тот момент выпустил в Шершу всю обойму.

– И как? Удовольствие есть?

– Ещё какое))))

Урод, ему хватало простой имитации полового акта… А если покупали его хоум-видео, то, выходит, таких, как он, было предостаточно.

Мне требовался свежий воздух после этого смрада. Мы перекинулись ещё несколькими фразами насчёт осторожности, и я «уехал» на дачу к знакомой и её «дочке Лолите».

На этом наш диалог двух был окончен. Я не смог к нему вернуться, наотрез отказав Вертеру, как-то тоже внезапно охладевшему к этой рыбалке:

– Ты всё-таки продолжай. А мне некогда. Если будет очевидная информация, сообщи в органы.

­– Ты сдвинулся? Какие органы?!

Я представил себе, как звоню в местное 102, сообщаю о поимке педофила, потом наши доблестные милиционеры тупо смотрят в окно тор-чата и крутят пальцем у виска. Связей в киберполиции у меня не было, а Вертер эту тему вообще продолжать не стал.

Максимально что я мог сделать в этой ситуации для очистки собственной совести – это поговорить со всеми своими малолетними племянниками и пацанами по подъезду, провести лекцию в школе о том, что плохих дядей нужно бояться не только в реальной жизни, что анонимный персонаж в виртуальной беседе – первый повод насторожиться. Да и не анонимный – тоже…

А Шерша… Я был бессилен. Мой тонкий крючок не выдержал бы веса этой крупной рыбины. Я мог бы попытаться подкинуть отравленный корм или дать слабый разряд, который если не убил бы, то хотя бы напугал эту мразь. В древних цивилизациях любовь к мальчикам культивировалась. Позже стала запретным плодом. Но мы знаем случаи, когда этой болезнью страдали знаменитые, гениальный Пётр Чайковский, Льюис Кэррол…  Мне думается, что все половые извращения существуют в большей степени с разрешения социума, заражённого сексуальной свободой и позволяющего выигрывать официальную музыкальную премию бородатому трансвеститу. Поэтому нет фактора более сдерживающего порыв любителей детского тела, чем возможная угроза жестокой расправы. Даже прожжённые зеки не любят детских насильников – жизнь педофилов на зоне коротка.

Спустя несколько месяцев, когда с Вертером мы перестали общаться по причине его переезда и занятости новой жизнью (он, наконец, вышел из онлайна и даже женился), я открыл тор-чат, желая вспомнить прошлое, и забыл выйти из него, отвлекшись. А потом, собравшись закрыть, увидел сообщение от Шерши:

– Оу, привет! Как дела? Ты куда пропал?

Я сходил на кухню, заварил себе кофе, спокойно выпил, лихорадочно придумывая, что бы ответить. Дальнейшего диалога не хотелось. Успокоившись, набрал ответ. Слава интернетному богу, мне не пришлось подделывать голос:

– здраствуйте. а вы кто?

– Ммм?

– вы наверное знакомый олега? он был моим соседом. я купил ноут у его матери.

– А где сам Олег?

– его больше нет.

– Почему???

– он окозался педафилом. его девушка застукала когда он пытался износиловать её дочь.

– И?

– месные жители схватили олега, избили и отрезали ему вы знаете что. а потом он умер по дороге в больницу. от потери крови… подвешивать таких надо за причиндалы. правильно зделали месные… а вы знали что он педафил?

– Нет. Мне очень жаль. До свидания.

Шерша покинул чат. Я сомневаюсь, что он захотел бы вернуться и поговорить на тему «правильного» обращения с ему подобными. Ну а мне немного полегчало. Эта крупная рыба ушла от меня, но теперь-то она точно знает, что, сколько бы верёвочке не виться… Спустя энное время я пожалел, что мне не хватило мужества довести «рыбалку» до конца, но дорога на дарк-форум была забыта вместе с удалёнными вкладками браузера; чат удалён в запале… А Вертера рядом больше не было. Впрочем, Интернет стал мне интересен по другой причине… Но это уже совсем другая история. J

 

От автора

Меня иногда спрашивают, правдивы ли истории, рассказанные в «Записках». Жизнь слишком богата на события, чтобы всё это придумывать. Да, правда. По этическим соображениям, разумеется, я изменяю имена, некоторые малозначимые обстоятельства и места, где происходили события. Всё остальное – человеческие проблемы, истинная правда.

В этот раз в «Бишкекчанку» попал рассказ, который, признаюсь, «вымучивался» почти год: тема неприятная, тяжёлая, к тому же, преследовало чувство вины за неоконченную «рыбалку». Всё-таки чувство долга каждого разумного человека помогать ограждать наших детей от таких мразей, как Шерша. Но тема педофилии в той же степени сложная, как и нужная. Поэтому я попробую прокомментировать её более конкретно.

Юридическую консультацию мне дал полковник МВД КР Ахмедов Рахматилло, мой хороший знакомый и отец двух отличных пацанов самого сложного для воспитания, подросткового, возраста.

J.Eff: Рахматилло Расулматович, подскажите, что нужно делать родителю, чей ребёнок подвергся насилию от педофила?

А.Р.: Тут вот в чём проблема. В первую очередь, нужно думать о ребёнке, его будущем, чтобы не нанести ему психологическую травму. Особенно, если речь идёт о семейной драме. И разобраться с тем, что есть педофилия: ведь многие неправильно понимают это явление. Положил взрослый руки на плечи ребенка или обнял – уже педофил. Надо разбираться в каждом случае отдельно.

J.Eff: Но если всё же столкнулись, куда обращаться за помощью родителям?

А.Р.: В первую очередь, в местное отделение милиции. Родители должны дружить со своим участковым, знать его. Только туда, а не бежать сначала к психологам… Потом к ним, конечно, когда ситуация определилась.

J.Eff: За два года на моих глазах поймали двух педофилов, благодаря самим детям, которые не побоялись рассказать о нападении в парке на них нехороших дядей. Правда, оказалось, что первый «педофил» – обычный наркоман, которому проще было изнасиловать ребёнка, чем взрослого, а второй – пациент психиатрической больницы, отпущенный домой. (Данные случаи упомянуты в рассказе – авт.)

А.Р.: Вот и я о том. Надо понимать, кто такие педофилы и чем отличаются от других социально опасных субъектов.

J.Eff: Рахматилло Расулматович, хорошо, в реальной жизни более-менее понятно. А что делать, если ребёнок в интернете повстречал такого?

А.Р.: Родители должны знать все о своем ребёнке: в каких соцсетях зарегистрирован, его почту, пароли от аккаунтов – всё. Конечно, уметь правильно объяснить: «Я не смогу тебя защитить в случае опасности, если чего-то не буду знать»… Ну вот, например, был такой случай. Если вдруг вашему ребёнку присылают приглашение от модельного агентства… Естественно, просят соответствующие фотографии, а потом выставляют их на сайте. Был такой…

J.Eff: Поймали?

А.Р.: Конечно, куда бы он делся…

J.Eff: Но киберполиции у нас для интернет-преступлений нет…

А.Р.: Пока мы ещё не дожили до этого. В первую очередь, напоминаю, надо обращаться к местным участковым. Дальше они разберутся…

J.Eff: Спасибо большое за советы.

А.Р.: Не за что.

 

В настоящее время в Бишкеке предостаточно кризисных центров как для женщин, так и (меньше) для детей. После того как семья или ребёнок находятся в безопасности от педофила, можно обратиться туда или набрать справочную 109, там обязательно дадут имеющийся у них телефон кризисного психологического центра, если ваш участковый не может предоставить такую информацию.

Например, кризисный психологический центр для женщин и семьи «Сезим». Телефоны: (0312)31-29-09, 51-26-39 и круглосуточный телефон доверия: (0312) 51-26-40.

Но любой родитель прежде всего должен помнить о том, что насилие легче предупредить, чем исправить его последствия. Для этого ребёнок с раннего детства должен знать, что:

– брать от незнакомых дядей и тётей конфеты/деньги и т.д. опасно;

– не подходить близко к останавливающимся машинам и не садиться в них;

– не открывать незнакомым взрослым дверь, даже если они «пришли по поручению родителей»;

– не позволять притрагиваться к своим половым органам;

– от мамы и папы секретов быть не должно, даже если воспитательница/вожатый и т.п. говорит, что это будет их общим секретом…

 

Сам же родитель обязан быть внимательным к своим детям, обращать внимание на такие случаи, как:

– ребёнок замыкается в себе, меньше общается со сверстниками;

– во время купания ребёнок просит вас не трогать, например, его попу, плачет;

– на теле имеются синяки, ссадины, происхождение которых ребёнок не может объяснить быстро и чётко;

– у ребёнка вдруг появляются деньги, вещи, которые вы ему/ей не покупали.

 

Впереди пора летних каникул. Ваши дети будут больше времени предоставлены сами себе. Помните известное: предупреждён – значит вооружён.

Текст: J. Eff