Насилие не дремлет. У насилия не бывает выходных и каникул. Никто его не любит, и никто не хочет быть жертвой. Но что если тебя пытаются побить, изнасиловать, убить в многолюдном месте? Что если вместо помощи свидетели предпочитают достать смартфоны, чтобы заснять происходящее на камеру, а не вызвать полицию? Ненавидеть людей? Перестать им доверять? Предлагаем разобраться в психологии тех, в чьих руках может оказаться наша жизнь – таких же людях, как и ты сам (сама).

«Тринадцатого марта 1964 года 28-летняя Кэтрин Дженовезе возвращалась домой с работы. Это возвращение оказалось последним в её жизни: Дженовезе получила удар в спину ножом от неизвестного нападавшего, а затем была изнасилована и убита… Её нечеловеческие страдания продолжались в течение получаса на глазах тридцати восьми соседей, из которых никто не удосужился вызвать полицию. Случай «Китти Дженовезе» (так её обычно называли знакомые) послужил катализатором исследований феномена поведения свидетелей. До сегодняшнего дня психологи продолжают спорить о причинах того, что иногда называется «Синдромом Дженовезе»…» Дж. Роллс, «Классические случаи в психологии», 2010 г.

Свои собаки грызутся, третья, – не мешай! (пословица)

Прошлым летом я убиралась во дворе своего дома, когда услышала грубые мужские крики вперемешку с матами и поначалу не обратила на них особого внимания. Соседи у нас своеобразные: периодически то с одной, то с другой стороны выносят сор из избы, устраивая скандалы за пределами территории своего дома.

Так было всегда, только не в этот раз. Я невольно прислушалась к мужскому прерывистому монологу с повторяющимся: «Уйди, зайди домой, я сказал!». Голоса собеседницы слышно не было, и я решила, что пьяный сосед пытается загнать во двор сбежавшую собаку. Как вдруг отчётливо прокричал детский голос: «Папа, не надо!» – потом ещё и ещё. А «папа» продолжал: «Уйди отсюда, с*ка! Уйди, я сказал!..». Моё воображение нарисовало мужика, хворостиной бьющего собаку, и ребёнка, пытающегося защитить своего питомца. Однако следующие уже парные испуганные детские крики заставили меня бросить веник и выбежать на улицу. Представившееся мне зрелище превзошло мою богатую фантазию: на земле лежала босая соседка, женщина тридцати лет, над ней возвышался муж, стараясь топнуть, то потаскать жену за волосы по земле; рядом кричали мальчишки, пытаясь остановить отца. За спиной потерявшего над собой контроль главы семейства маячила его больная мать (после инсульта превратилась в ходячий овощ, не помнящий порой даже своего имени). Матери и предназначались вопли «уйди».

Кажется, тогда на эти крики многие выбежали из ближайших домов или продолжали прислушиваться за своими заборами, ибо после ссоры у меня как очевидца интересовались все подряд, что произошло.

Спустя некоторое время, проигрывая ситуацию в голове, я пыталась понять, какая муха заставила меня выбежать, вмешаться, поругаться с соседом, вызвать милицию, дать устные показания (дело заводить не стали: жена отказалась писать заявление) и оказаться врагом номер один для соседа. И спустя год сосед смотрит на меня ненавидящим взглядом, принципиально не здоровается, хранит обиду за то, что я вмешалась в его семейную ссору и помешала «воспитанию» жены, посмевшей выкурить пару сигарет и «неизвестно, где прошляться».

После недолгого самоанализа я пришла к выводу, что если бы не услышала детских голосов, то и не подумала бы даже подсматривать за происходящим, настолько ситуация была обыденной. В моём детстве случались похожие скандалы. Со временем мать простила отца и теперь ухаживает за его могилой, периодически внушая мне чувство дочернего долга и благородного отпущения покойнику всех его грехов.

Из тех детских впечатлений я вынесла, что в ситуации, когда муж бьёт жену и даже просто супруги ругаются, рикошетит всегда по детям. Психологическая травма остаётся с ребёнком на всю оставшуюся жизнь, пока не встретится на его пути хороший психотерапевт, но как часто эти истории заканчиваются именно так? То есть тогда моё решение выйти из зоны комфорта было обусловлено личным жизненным опытом и принципами. Однако я подчёркиваю: если бы на слух это была обычная разборка между мужем и женой, я бы не вмешалась. Наверное.

После случая с раненой, изнасилованной и убитой Китти Дженовезе психологи пытались разобраться в причине равнодушия почти сорока (!) свидетелей. Многие из них решили, что это «просто веселящаяся парочка» либо «месть любовника». (Остальные понадеялись, что полицию уже вызвал кто-то другой, но об этом чуть ниже). В сознании людей, живущих в разных точках земного шара, как мы видим, есть прочная установка не вмешиваться во внутрисемейные ссоры. Влюблённые, согласно русской пословице, когда бранятся – просто тешатся. И стоит один раз вмешаться в подобную ссору, чтобы оказаться крайним и сделать выводы больше не лезть в чужую семейную жизнь.

К слову, в процессе разбора «полётов» выяснилось, что мои соседи регулярно устраивали скандалы так, что у живущих за стеной с потолка сыпалась штукатурка, а также мешали спать, ну, и просто пугали своим криками: «…Как будто он там её убивает». Но ни разу люди, живущие во второй половине дома, не вызвали милицию. И приехавшая милиция вместо того, чтобы наказать мужа, ещё и попеняла нерадивой жене в том, что она спровоцировала выпившего мужа на скандал. Забегая вперёд, скажу, что соседи, конечно же, помирились и уже через месяц ходили по улице, держась за руки.

Делаем вывод № 1. Если вдруг на вас напал незнакомый мужчина, то нужно сделать всё возможное, чтобы свидетели происшествия не решили, что это обычная разборка между возлюбленными. Кричите о том, что вы не знаете этого человека, что он угрожает вам и ваша жизнь в опасности, просите вызвать милицию – всё, что может заставить окружающих для начала обратить внимание на происходящее.

Городская деперсонализация – миф или реальный факт?

В случае с Дженовезе психологи Бибб Латане и Джон Дарли сделали очень важные выводы. Они провели серию экспериментов, в которых наблюдали за особенностями реакции свидетелей несчастного случая. Выяснилось следующее:

А) чем больше группа наблюдателей, тем меньше шанса у жертвы быть услышанной, поскольку в составе группы индивиду проще понадеяться, что ситуацию исправит кто-то другой;

Б) В том случае, если один «зритель» на свой вопрос, что делать, получает ответ типа «я не знаю», то может статься, что это «незнание», социальная апатия могут повлиять и на других.

И хотя предположение о городской деперсонализации не получило в достаточной степени доказательств, тем не менее мне думается, что в небольшом селе, где все жители знают друг друга, помощь со стороны придёт быстрее, чем в условиях городской толпы. Всё-таки любое знакомство с человеком накладывает определённые отпечатки ответственности человека на отношения.

Делаем вывод № 2. Дайте свидетелям не общий сигнал опасности: «Помогите!» – но обратитесь к конкретным людям с конкретной просьбой. Например: «Мужчина в клетчатой рубахе, вызовите полицию!», «Девушка со смартфоном, запишите номера машины!», «Эй, вы, парень с рюкзаком, идите сюда, здесь нужна ваша помощь!»

Про размывание ответственности

Данные особенности поведения человека в обществе распространяются не только на криминальные и медицинские случаи. Любому хорошему руководителю известно, что если отдать общий приказ всему коллективу на выполнение той или иной работы, то, скорее всего, работа либо не будет выполнена вообще, либо кое-как. Поэтому руководители стараются закрепить за подчинёнными чёткий функционал: ты обзваниваешь клиентов, ты составляешь план, ты приносишь мне отчёты…

Рассеивание ответственности свойственно всем людям, без исключения. Как-то на фейсбуке знакомый, уважаемый многими людьми, мудрый и честный человек, написал о том, как ему было сложно найти чистый пляж. Он с семьей приехал на отдых, и, куда бы не приезжал, его устраивало всё, кроме мусора. Расчистить «гадюшник» для себя знакомому не пришло даже в голову, ведь мусора так было много, а знакомый был «один»… Тем же летом мой знакомый швейцарец решил заночевать на берегу Иссык -Куля. Место, на котором он решил остановиться, было загаженным. Но искать другое иностранцу в голову не пришло – он просто собрал мусор, сжёг его, а переночевав, аналогично аккуратно убрал за собой. Это была не его земля, не его страна и не его обязанность. Швейцарец просто поступил по совести и из уважения к чужой природе.

Прошлым летом в соцсетях прокатилась волна откровений под хэштегом #янебоюсьсказать. Женщины делились случаями насилия, которому подверглись в разные периоды жизни. Среди рассказов было много таких, в которых фигурировали безучастные «зрители». Эти истории вызывали сочувствие к жертве и обвинения насильников и наблюдателей в бесчеловечности, отсутствии совести. Если бы со мной однажды не случилась подобная история, возможно, чувство беспомощности жертв осталось бы для меня неизвестным.

Несколько лет назад я возвращалась в девятом часу вечера с учёбы. Я шла по знакомой освещённой улице, на перекрёстке у магазинчика стояли люди. В кармане оставалось сто сомов с мелочью, я решила купить сыну что-нибудь вкусненькое. Уже вытащила деньги, зажала их в руке и подошла к освещённой площадке. Ко мне сразу метнулась мужская фигура: «Дайте мне деньги! Мне нужды деньги!» Я возмутилась наглостью, но из стоявших рядом людей никто меня не поддержал. Нападавший схватил меня за рукав, а я, вместо того чтобы вырваться и убежать домой, упрямо лезла в магазин, продолжая думать о «Сникерсе» для сына и о том, что лучше отделаться при людях от ненормального, чем бежать от него по улице с разбитым асфальтом и бледным освещением.

Попрошайка не отступал, он фактически повис на мне и втиснулся в тесное помещение вслед за мной. За прилавком, в полуметре от меня находилась продавщица и её гость, рослый мужчина. Признаюсь, что я была в шоке от того, что люди рядом просто смотрят, не делая никаких движений в мою защиту, в то время как я очевидно была слабее нападавшего. «Победила» я хоть и простым способом, но не без усилий. В голове промелькнуло, что физическая агрессия могла вызвать ответную, а вербальная – лучший вариант. Моя речь заправской базарной тётки охладила пыл нападавшего, и он, с руганью, удалился, слава богу, даже не по моей улице пошёл. Продавщица, уже отсчитывая сдачу, пожаловалась мне: «Это какой-то ненормальный, который живёт вон там… Его иногда выпускают из дурдома, и он пугает людей, пока кто-нибудь не пожалуется…» Легче мне от этого не стало. Но я сделала вывод, что в подобной ситуации нужно либо полагаться только на себя, либо суметь задействовать равнодушных наблюдателей. Любопытный момент –меня после этого случая заботило только то, как я, изрыгающая проклятия, выглядела в глазах малознакомых мне людей.

Исследования поведенческой психологии свидетелей привели Латане и Дарли к выводу, что многие люди объясняют своё пассивное поведение нежеланием выглядеть смешным или суетливым. В моём случае свидетели побоялись сделать что-то не так, а мне было стыдно за то, что я сама спасла себя. Парадокс…

Делаем вывод № 3. В критической ситуации нельзя думать о том, насколько ты смешно выглядишь. В раунде «Приличие vs Жизнь» победить должна однозначно жизнь. Будьте неприличной, если нужно: ваша безопасность и безопасность близких дороже испорченной репутации, о которой свидетели забудут на следующий день. Обращайтесь к совести наблюдателей, стыдите их. Переключайте их бессознательный страх за свою репутацию на страх перед собственной совестью, законом и, наконец, Богом.

Остался один немаловажный момент. Мы все любим получать внимание и подарки, но с неохотой расстаёмся со своими личными ресурсами. В том случае, когда я вмешалась в ссору соседа с женой, не исключено, что я уберегла женщину от более страшных травм, чем она получила, а заодно дала понять насильнику, что так просто его агрессия больше ему не сойдёт с рук. И, надеюсь, что после моей «проповеди» дети больше не были свидетелями подобных разборок между отцом и матерью. В ту секунду, когда я ещё сомневалась, вмешиваться или нет, вспомнился случай с Китти Дженовезе, и это помогло сделать выбор. Ведь если всегда надеяться, что кто-то другой протянет руку помощи, то может статься, что однажды вы окажетесь пассивным убийцей, который в критической ситуации думал о своей репутации или ждал персонального указания от неизвестно кого.