Переписка в «Одноклассниках»:

«Привет. Как дела?»

«Привет. Хорошо. Ты как?»

«Тоже не плохо…»

На таких ничего незначащих фразах редкая переписка с бывшим парнем обрывалась. А восемнадцать лет назад она и подумать не могла, что когда-нибудь им будет не о чем говорить. При первой встрече Амина была не в состоянии о чем-либо думать вообще…

***

Воскресенье. Поезд как всегда забит студентами, возвращающимися в город. Завтра на учебу в музыкалку. Осень, слякоть и промозглый ветер за окошком вагона, стук колес. Амина не обращала внимания на толпы все прибывающих в поезд студентов, и вглядывалась в группу ребят, которые ехали в вагоне уже до нее. Руслан был самым симпатичным и, наверное (по определению Амины), даже самым аристократичным среди своих друзей. «Наверное, из семьи военных… Как высоко он держит голову, а какой у него смех… А эти аккуратные руки, ну, сразу видно, мужчина, а не мужичье…». Они ехали в одном вагоне, а он даже не замечал Амину. Она была не против, зато она могла сколько угодно смотреть на него.

Конечная. «Ну, всё, красавец покидает моё поле зрения и, наверное, мою жизнь», – с грустью подумала студентка, наклоняясь в поисках зонтика. – «Уже четвертый год езжу, а никогда его здесь не видела. Наверно он из МЕДа, студент-старшекурсник… Здорово! Мало того что зрелище ушло, так еще и зонтик у меня увели, пока я на него пялилась. Плата за просмотр, что ли?».

Рассказывать о нем подругам не было смысла, потому что Амина не знала ни имени, ни возраста, ничего. Она могла только догадываться о том, что красивый парень из поезда – студент-старшекурсник медучилища, поскольку он ехал вечером из района в город в воскресный день, когда все студенты возвращаются в общежития, и он был слишком симпатичным, чтобы учиться в ПЕДе или в инженерном. Обычно все красавцы собирались стать врачами. Хотелось встретиться снова и познакомиться, но в полумиллионном городе шансов – один… на полмиллиона. И призрачная мечта таяла с каждым днем, потому что летом Амина заканчивает музучилище и возвращается домой в поселок…

***

Предновогодняя лихорадка: закатить студенческую вечеринку, чтобы потом смотаться на Новый год домой и погрузиться в подготовку к экзаменам. «Чем старше курс, тем интереснее проходит встреча. В этом году собираемся не в общаге. Скорее всего, Фаридка пригласит своих друзей из МЕДа. А что мне одеть?» – Амина прибирала книги, но мозг уже полчаса назад потерял учебный настрой, когда Зарина сообщила, что уже предупредила комендантшу о том, что вечером они заявятся поздно. Студенческий корпоратив перед Новым годом – дело святое все же.

В двухкомнатной квартирке набилось человек двадцать. Молодежь оккупировала все ее жилые и нежилые уголки. На крохотном кухонном столе, который теперь оказался в зале, стояли бутерброды, в квартире пахло солеными огурцами, шпротами вперемешку с мандаринами. Играла музыка, официальная часть с поздравлениями за столом закончилась, когда Амина с подругами вошла в квартиру. Вместе с ними ворвался морозный воздух и тут же растворился в душном, заполненном людьми помещении. Кто-то разглядывал фотографии, кто-то еще не отошел от стола, другие разбились на небольшие компании и разговаривали, перекрикивая музыку.

– Видали того лапочку в белой рубашке? Он будет со мной.

Самоуверенность Фариды всегда поражала Амину. Ее предсказания-завоевания всегда били точно в цель. И в этот раз Амину коронная боевая фраза подруги кольнула в сердце. Лапочка в белой рубашке – тот самый парень из поезда, на которого она глазела два месяца назад. Что просила, то и получила: увидеться еще раз и познакомиться. На большее рассчитывать бессмысленно, потому что это теперь Фаридкина собственность, хотя бы до конца вечера. «Да как можно быть уверенной, что он будет с ней, если она его даже не спросила? Хотя оно всегда так и получается… Наверное зря я сюда пришла. Только настроение себе порчу перед Новым годом. Ну, хотя бы узнаю, как зовут и насколько верны были предположения про мединститут», – это была попытка не обижаться на подругу за то, что она обращалась с парнями как с аксессуарами и посмела прикарманить такое одухотворенное лицо аристократа.

***

«Медленный танец с человеком-совершенством! Руслан из МЕДа! Он сам меня пригласил танцевать, Руслан из МЕДа!!!» – эти мысли тоже остались не раскрытыми для подруг. Вечер для Амины удался, хотя провожать Руслан уходил Фариду. Амина не смела рассчитывать, что когда-нибудь еще увидит этого парня, а сегодня он пригласил ее танцевать…

Чтобы закатить вечеринку, студентам не обязательно ждать шикарного праздника или выходного. Свободная на денек квартира у кого-то из сокурсников – уже хороший повод собраться небольшой компанией. Данара жила с мамой в пятиэтажке почти на краю города. Сегодня она согласилась покинуть квартиру, чтобы дать дочери возможность «посидеть с девочками в день рождения». Весна. Слякоть вперемешку с остатками снега. Грязная ледяная вода просачивалась сквозь сапоги и мочила ступни. Обувь явно не по погоде. Но резиновые сапоги к платью-футляру были вообще не к месту. Данара пригласила ребят из МЕДа и, наверное, Руслана!

Автобус. Пешком. Вот и подъезд. Первый этаж… второй… третий… Сердце Амины бешено колотилось. В полупустой квартире идеальная чистота. Недавно было новоселье. Ковры в коридоре и спальне еще свернуты.

– Заходите, девчонки! Обувь на тряпочку ставьте. Я сейчас компот открою.

– «Медовцы» уже пришли что ли? – Амина спросила в полголоса, кидая многозначительный взгляд на две пары огромных ботинок.

– Да, Даурен с Русланом пришли, – ответила именинница.

Как только волнение начало проходить, раздался звонок в дверь. Пришла мама с проверкой. Дверь открывали чуть больше десяти секунд. За это время все следы присутствия мужчин в квартире спрятались в спальне.

– Мам? А ты чего пришла? Мы с девочками чай пить собрались.

– Да я посмотреть пришла, посторонних никого нет? – с этими словами мама Данары прошла мимо зала и распахнула дверь в спальню.

– Ну что ты все время проверяешь? Что, у меня головы на плечах нет? Видишь, все нормально. Пошли лучше чай пить.

Еще две минуты назад стол в зале был накрыт на шесть персон. Теперь там красовалось всего четыре чашки. Как слаженно работает команда по стиранию следов от мамы!

– А вы к диплому уже все готовитесь? Наташенька, сыграй нам свою работу, пожалуйста.

Наташка для правдоподобия зарядила часовую сонату, которую готовила для сдачи экзамена. Все надеялись, что мама Данары, учитель музыки, в курсе о длительности исполнения и не станет слушать всю игру, а прервет через пятнадцать минут. Но она восхищенно слушала, и соната звучала до конца.

– Великолепно! Данарочка, старайся. Учись играть так же как Наташа.

– Мама, я поняла! Спасибо, что пришла.

Часа полтора Амина мучалась в догадках, куда подевались ребята. В маленькой полупустой комнате нельзя было спрятаться, однако их там не было видно. Прыгнуть с третьего этажа они не могли. Как только за мамой закрылась дверь, в квартире раздался дикий истерический ржач. Девочки побежали в спальню. В комнате стояла кровать и шкаф с зеркальной дверцей как раз напротив открытой двери в спальню. За этой дверью был свернутый ковер. Из-под кровати вылезал долговязый Руслан с курткой, а из-за двери вывалился пухленький Даурен. Под кровать они естественно вдвоем не поместились. Даурен метался до последней секунды, а когда мама распахнула дверь в спальню, он встал за дверь. Наверно основательно расплющился, чтобы дверь его не выдала. Если бы мама вошла в комнату и закрыла дверь, то обязательно увидела бы его отражение в зеркале шкафа.

Хохот продолжался минут пятнадцать. Руслан сквозь смех и слезы рассказывал, как видел из-под кровати ноги, мечущиеся по комнате. В последний момент ноги скользнули к стене и дверь распахнулась. Из-под кровати ему было видно, как две пары ног, мамины и Даурена, разделяет лишь временная перегородка из двери.

После этого веселого и волнительного вечера Амина с Русланом стали видеться каждый день. Почти два месяца абсолютного счастья в объятиях любимого и самого красивого парня во вселенной! Амина с трудом верила, что такое происходит с ней наяву. Уроки запоминались сами собой. Дни пролетали как минуты. Почти каждый день он встречал ее после училища и провожал домой. Они держались за руки и как будто плыли под облаками по набережной, мимо газетного киоска, несколько дворов, потом опять газетный киоск, набережная и общежитие. На самом деле, общежитие находилось в двух шагах от музучилища, но так хотелось побыть вдвоем еще. А потом еще после ужина: набережная, газетный киоск, через дворы в парк и обратно.

Счастье оборвалось неожиданно после короткого перерыва перед экзаменами.

– Я тебе говорю, он женится. Я с ним в одной деревне живу и знаю ту девчонку. Он заканчивает учебу и через два месяца женится, а потом поедет к дяде в столицу и будет там работать военным врачом. Дядя им и с жильем поможет и на работу его устроит. Ты мне не веришь? – Последний вопрос Фариды звучал скорее как: ты веришь мне своей подруге или ему, которого знаешь всего четыре месяца?

– Да? Так значит? Ну и пусть едет, не жалко, – глухой голос Амины звучал неестественно, она боролась с собой, чтобы не разрыдаться. Дожить бы до комендантского часа и нарыдаться в подушку, но не сейчас. Сегодня он опять встретит ее из училища и проводит до общаги…

Звонок. Громыхание стульев. Шуршание сумок. Цокот каблуков.

– Смотрите девочки, а вон и предатель-ловелас уже ждет, – от Наташиной формулировки еще сильнее заболело сердце.

– Ну, тебя долго еще ждать-то? – Фарида, Наталья и Данара ждали Амину у двери.

– Вы идите, я пока позанимаюсь.

Группа уже разошлась. А «предатель-ловелас» все стоял во дворе училища. Как хотелось, чтобы утреннего разговора с девочками никогда не было! Как хотелось выбежать из кабинета, броситься к нему на шею, а потом схватить за руку и бежать, бежать, бежать! Подальше от этих опостылевших темно-коричневых парт с нарисованными клавишами, от общежития и девочек. Это они сказали неправду, а он прав, и верить хочется ему одному единственному, самому любимому и самому родному!
«Зачем я здесь? Кому теперь все это нужно? Я была никем и выйду из музыкалки никем, только с бумажкой. Я была одна и уйду одна. Он ведь не единственный парень на свете. Я забуду. Знаю, от этого еще никто не умирал. Но почему же так больно то, а?» – сейчас Амине никто не мог ответить. Только жалостливо подпевало фортепиано, клавишу за клавишей она выжимала из него звуки, складывала их в грустную мелодию, которая рождалась здесь и сейчас, чтобы никогда не быть услышанной и никогда больше не повториться. По щекам катились слезы, падали на клавиши, пальцы скользили, а она все играла.

За окном начало темнеть. Руслан уже не ждал. В 94-м году еще не было сотовых телефонов, чтобы созвониться и встретиться. О встречах они всегда договаривались после занятий. Но в этот раз все было иначе. В женское общежитие его не пропустили, Амину не вызвали. Поздно. Он знал только ее имя, фамилию и номер группы. Но последняя информация через три недели устареет, когда она уедет домой. Надо сейчас узнать о ней больше и сказать то, что хотел сказать: что не может без нее и больше не хочет расставаться с ней больше чем на полдня. Выходные перед экзаменами были серыми и кислыми без нее. Она нужна всегда, всегда!

На второй день Руслан не ждал у дверей училища, а пошел в общежитие.

– Привет!

– Привет, – в голосе Амины не было радости. «Привет» нехотя сполз с ее губ и быстро растаял в гулком коридоре общежития.

– Я тут вчера понял, что ничего о тебе не знаю кроме имени и фамилии, ну и группы, конечно. И испугался, что могу после последнего экзамена тебя не дождаться, и мы потеряем друг друга из виду как вчера. Я тебя вчера ждал возле училища, но так и не увидел. А потом в общагу зашел, ваша церберша меня в шею погнала. Поздно, говорит…

– Чего тебе нужно? – Амина оборвала поток пустых откровений в надежде, что он скажет правду сам.

– Мне? Ну, какие у тебя планы на будущее? Я заканчиваю через полтора месяца, а ты через три недели. Я хотел поехать в столицу в дяде, он сказал, что поможет с работой и жильем. Я буду военным врачом, а ты будешь продолжать заниматься музыкой. Поедешь со мной?

–Я… Нет. Не поеду я с тобой никуда, – а в душе уже росла обида: «Значит, с другой у него не вышло, теперь запасной вариант меня уговаривает. Вот пусть сам и едет к черту на рога!».

– Но п-почему? – такой ответ Руслана обескуражил.

– Я встречаюсь с другим парнем и когда закончу учиться, выйду за него замуж, – она решила отплатить ему той же монетой. «Пусть знает, как больно узнать предательскую правду от любимого. А вот правду о нем от других людей узнавать еще больнее».
Руслан ушел, не проронив ни слова. Больше они не виделись. Обида заглушила в Амине желание докопаться до истины, а гордыня не позволила сказать ему правду о том, что она любит, но не может поехать потому что у него (по словам лучшей подруги) уже была невеста. Именно ее гордыня помешала им быть вместе.

Через месяц Амина действительно вернулась домой с дипломом и женихом. Омоновец. Тоже симпатичный, но без тени аристократизма. Между ними не было большой любви. Но Амина хотела скорее вытолкнуть из головы воспоминания о тех днях, когда она была абсолютно счастлива с Русланом. Воспоминания о нем казались ей предательством самой себя. Обида в сердце сменилась на безразличие ко всему. Амина лишь принимала ухаживания нового избранника, но сердце ее не билось чаще при виде его у дверей общежития. Он чувствовал это и злился. Ревность к предыдущему парню не давала ему покоя. Они так и не поженились…

Очередная переписка в «Одноклассниках» восемнадцать лет спустя.

Р: Привет. Как дела?

А: Привет. Отлично. А знаешь, ты так и не изменился за почти двадцать лет.

Р: А ты стала еще красивее. У тебя уже двое что ли?

А: Ага.

Р: Младшему сколько?

А: Полгода уже. А у тебя я вижу трое уже.

Р: Четвертая, даст Бог в мае уже родится.

А: Молодец. Как и планировал, стал военным врачом?

Р: Да. Слушай, столько лет прошло. Давай колись, почему вдруг ты так резко решение свое изменила тогда в общежитии?

А: А ты разве сам жениться не собирался сразу после диплома?

Р: Чё то ты путаешь информацию. Я в тебя, когда на Новый год увидел у Зяблика дома, так сразу и влюбился. Это же я попросил Фаридку, чтобы она на Данаркин день рождения тебя кровь из носу из общаги вытащила.

А: Не надо мне вешать. Вообще-то, я тебя первая увидела еще осенью в поезде. Мы в одном вагоне ехали. Пока я на тебя пялилась, у меня зонтик украли.

Р: Так. На меня уже зонтик вешают.

А: ))) говорят же, сила женской мысли очень мощная. Вот моя сила тебя и притянула.

Р: А я думал это я сам. Говорят же мужчина выбирает, но последнее слово всегда за женщиной. И все-таки ты настаиваешь на том, что у меня якобы была невеста? А стал ли бы я тогда тебя звать с собой? У нас вроде многоженство не законно. И кто тебе такое навешал?

А: Фарида сказала, что она с тобой из одной деревни и знает твою невесту. Вы собирались пожениться и в столицу махнуть. Ты бы стал там военным врачом, дядя бы помог. И тут ты мне говоришь: поехали в столицу я буду врачом, дядя поможет. Я и подумала, что у тебя с той не получилось и ты меня как запасной вариант готовил. Вот и позволила другому парню за собой ухаживать.

Р: Фара-зараза!!! Убил бы! А ты не подумала, почему она так сказала. Она часто в «одноклассниках» сидит. Я у нее выясню.

А: Да не надо уже выяснять-то.

Р: Ты вспомни как она на Новый год ко мне клинья подбивала. Неспроста она именно тебе это сказала. А то, что мы с одной деревни, это не основание для доверия. Деревня у нас большая. Ты же знаешь, что бывает чисто человеческая зависть. Вот и она тебе назло сочинила сказку. Знаешь, какой депрессняк у меня тогда был. Даур меня вытаскивал: купил пузырь водки, мы с ним шли по набережной и он шутил про твоего «ОМОНа».

А: Что он сказал?

Р: Только без обид…

А: Да ладно, столько лет прошло.

Р: Он сказал, что я выйду через месяц из института по званию выше твоего «ОМОНа». А ему надо будет лет десять пахать, чтобы до моего уровня дорасти, но к тому времени я, может, буду его начальником.

А: А где здесь слово «смешно» или «обидно»?

Р: Ну что, я твоего «Омона» через десять лет буду под ж… пинать, потому что буду его начальником.

А: Он не мой «Омон» вообще-то.

Р: Так значит «Омон» – это не ОМОН?

А: ))) нет. «Омон» – это не ОМОН. Ну, во всяком случае не мой «ОМОН».

Р: УФФФФФФФ!!!!!! Ты меня успокоила. А я все думал, что ты в этом «ОМОНе» нашла. Я за свою жизнь так сильно страдал два раза. Первый раз, когда девочка-второкурсница отказалась со мной первокурсником встречаться. И второй раз, когда ты в общаге сказала мне, что замуж выходишь. Я потом на все ваши музвечера ходил, вместо экзаменов, надеялся, что тебя услышу. А влюблялся сильно я, оказывается, тоже всего два раза. Первый раз в тебя. Второй раз – это уже моя жена.

А: Видишь, как жизнь нас развела. Зато у нас золотые дети.

Р: Да. Но мучился я вопросом ПОЧЕМУ? Последние восемнадцать лет. Спасибо тебе за правду. Теперь мне намного легче.

А: «И тебе спасибо за то, что помог мне сказать правду, которую я много лет назад не смогла сказать. Если бы не моя гордыня, наши судьбы сложились бы по-другому и дни абсолютного счастья никогда бы не закончились», – эти слова так и остались неотправленными и благодарность Руслана осталась без ответа. Нет, сбоя в сети не было. Слова были напечатаны, но через несколько минут стерты, чтобы никогда не быть отправленными и прочитанными. Все-таки гордыня – упорно крепкий недуг человечества.

Гульмира Цой

Фото: Любовь Костенко