В июне прошлого года Азамат Омуралиев взял интервью для журнала Bishkekchanka (№45) у сооснователя сайта «Енот» Асана Ботбаева, когда издание по различным причинам приостановило свою деятельность. Перерыв длился недолго – «Енот» уже работает как прежде, а мы решили освежить память и выложить интересный разговор Асана и Азамата сюда.

Недавно в Бишкеке закрылось городское интернет-издание «Енот». Сначала я подумал, что это связано с финансовыми проблемами, что подобные издания не нужны бишкекскому читателю и плохо продаются. От этого стало очень грустно, но разговор с одним из сооснователей проекта, Асаном Ботбаевым, меня немного успокоил – с журналистикой в Кыргызстане сегодня, может быть, и не всё хорошо, но будущее у нас есть. Главное определиться, к чему мы хотим стремиться.

– Когда появилось заявление о том, что «Енот» закрывается, основной причиной закрытия указывали то, что команда разлетается по всему миру.

– Да, это связано с остальными сооснователями «Енота», их четыре человека. Наш друг, Ниэль Абдылдаев, сейчас работает финансовым аналитиком в Киеве. Есть ещё Сэвиндж Нуркиязова, она тоже в начале мая улетает на неопределённый срок за границу. Не буду говорить куда, это достаточно далеко, и пока неизвестно, вернётся ли она в Бишкек вообще. И еще один из сооснователей, Кирилл Тен, очень тесно завязан между Бишкеком и Москвой, и его судьба в Кыргызстане неизвестна. Я в любом случае пока остаюсь, но с учётом того, что сооснователи разъезжаются, мы решили, что смысла продолжать нет.

– Не было ли идей набрать других сотрудников или, возможно, передать проект в чужие руки? За тот год, пока «Енот» существовал, он стал, по-моему, узнаваемым брендом не только в качестве медиа-издания, но и как путеводитель по городу.

– Да, цель «Енота» и была стать изданием о городе и о местах и заведениях. Была такая идея и до сих пор остаётся, но сложность состоит в том, что за четыре года мы не смогли найти и трёх человек, с которыми хотели бы работать на постоянной основе. Хотелось бы, может быть, чтобы «Енот» работал сам, на основе пользовательской базы, как какое-то время функционировал Look At Me, не знаю. Отдавать точно не будем: у «Енота» очень дорогой бэкграунд, начиная с разработки и заканчивая контентом. Даже если мы будем продавать сайт, не думаю, что сможем окупить даже треть того, что было в него вложено. И «Енот» было бы глупо закрывать полностью, потому что у него есть всё: готовая платформа для работы, рубрики, всё обкатано и отлично работает, есть бренд и месячная аудитория. Но покажет только время.

– «Енот» ведь, на самом деле, не первый проект, в котором вы являлись сооснователем и который был закрыт. Насколько история закрытия «Енота» похожа на историю с журналом «Гедонист», закрывшимся два года назад?

– Абсолютно непохожа, потому что «Енот» – это такой проект, для которого есть силы и желание довести все до ума. За время его существования, год и несколько месяцев, он достиг определённой цели, он стабильно развивался. «Гедонист» же был проектом… Как вам сказать? Смотрите, продукт вышел на самоокупаемость. Он покрывал все расходы, но не приносил прибыли. Можно было работать, выплачивать зарплаты и оплачивать печать. Но «Гедонист» – это всё же бизнес, нужно было зарабатывать, а на нашем рынке есть потолок для журналов. Да и устали мы. Изначально был план сформировать редакцию, но авторов мы так и не нашли. По сути, и в «Гедонисте» весь контент формировали только мы с Сэвиндж Нуркиязовой. Мы решили, что лучше закроем журнал, чем будем продолжать мучиться или станем продавать обложки и превращаться в другие издания в городе, которые коммерчески успешны, но вы сами знаете их качество.

"Это я знаю точно, потому что один из сооснователей «Енота» является и сооснователем Look At Me"

– Большая часть выходивших на «Еноте» материалов была в лайфстайл-формате, ориентированном на городского читателя. Как вы пришли к нему и чем вдохновлялись? Ведь «Енот» очень часто сравнивают и с The Village, и с «Афишей-Город».

– Конечно, любые медиа чем-то вдохновляются. Когда мы делали журнал «Гедонист», все сильно ругали нас за то, что мы очень похожи на Esquire. Скажу честно: да, мы хотели быть похожими на российский Esquire, именно российский, потому что он, по-моему, эталон того, как должен делаться хороший журнал. Но и эту критику очень легко воспринимать, потому что люди, которые интересуются медиа, должны знать, что тот же Esquire вдохновлялся Atlantic Monthly и копировал его настолько, что иногда воровал материалы. И я думаю, что медиарынок так и развивается. Всё, что было построено в России, основывалось на том, что уже было на Западе. Всё, что есть сегодня в российской журналистике, было придумано там. Я думаю, что не грех придумать что-то у нас, глядя в ту же сторону. Поэтому, разумеется, «Енот» это не что иное, как попытка создать издание о городе – например The Village. А насчёт «Афиши-Город» я не согласен, потому что, к сожалению или к радости, «Город» появился уже после «Енота», и эти оранжевые цвета меня самого очень удивили. Так уж мы попали ещё и в одну цветовую гамму с «Афишей».

Но, например, «Афиша» вдохновлялась западным Time Out, а ребята из Look At Me (на базе которого и существует The Village – прим. ред.) вдохновлялись журналом «Афиша», который и начал всю эту хипстерскую тусовку. Это я знаю точно, потому что один из сооснователей «Енота», Кирилл Тен, является и сооснователем Look At Me: именно он создавал дизайн для Look At Me и именно он создавал дизайн для «Енота». Впрочем, Тен сам много критиковал Россию, у них всё даже хуже, чем у нас. Он критиковал Look At Me за перенасыщенность кадров, слишком раздутую команду. И это правда, потому что, по моему мнению, над таким проектом, как The Village, может работать десять человек, а у них работает тридцать плюс куча фрилансеров. Мне кажется, секрет хороших медиа заключается в умении оптимизировать команду. Мы, допустим, умеем делать всё. Для «Енота» мы могли делать и дизайн материалов, и редактировать, и писать, и рисовать, фотографировать, обрабатывать. Мы искали таких же людей, но не получилось. Каждый хорош в чём-то, но мы не могли раздувать штат: иметь отдельно фоторедактора, отдельно фотографов, отдельно дизайнеров и программистов, отдельно человека, который делает только интервью, и отдельно человека, который пишет только о моде.

– Проблема, которую вы сейчас описываете, относится и к проблеме журналистики в Кыргызстане. Как вы сейчас оцениваете журналистскую деятельность кыргызстанских медиа?

– Очень плохо я оцениваю журналистику в Кыргызстане. Очень плохо и серьёзную журналистику, и блогеров, потому что рынка нет, и, мне кажется, понятие «журналист» со временем очень сильно поменялось, потому что сейчас очень сложно охарактеризовать журналиста, ведь появилось очень много способов донести информацию до потребителя: это и социальные сети, и различные блогосферы, поэтому я думаю, что журналистом стал каждый, кто может что-то донести. По-моему, всё поменялось в тот момент, когда появился «Твиттер». Люди за событиями Арабской весны следили только благодаря «Твиттеру», а не журналистике и военным корреспондентам.

– А как вы относитесь к подобной «народной журналистике», которая если не полностью вытесняет классические медиа, то занимает определенную нишу?

– Я смотрю на это позитивно, потому что всё развивается, и уже от общества и конкретного человека зависит, сможет ли он в потоке информации найти что-то важное, что-то действительно умное и адекватное. А когда человек начинает жаловаться, что в этом потоке информации сложно понять, где правда, а где нет, я думаю, что к своим годам активного интернет-пользования он должен понять, чему можно доверять: где есть хороший вкус, хорошее письмо. Я сам учился в российском университете, и мне очень не нравились методы обучения журналистике. Это было скучно. Российская журналистика взывает к объективности, но при этом все знают, как российские и советские СМИ умеют пропагандировать, насколько они прогосударственны. Что касается западной журналистики – это круто, потому что она учит субъективности. Да, журналист должен быть объективен в фактах, но ещё он должен иметь своё мнение, он должен выражать определенную точку зрения. Именно такая субъективная журналистика, а сегодня таковой является народная, очень хороша, и именно это — путь к развитию.

Если говорить о журналистике в Кыргызстане, то она умирает. Люди забывают, что журналистика — это не просто сходить взять интервью, посидеть на пресс-конференции или описать сезонный тренд. Человек, который пишет, должен обладать вкусом во всём: дизайне, музыке, истории и искусстве. Проблема Бишкека, а если говорить о журналистике, то она ограничена в Кыргызстане лишь Бишкеком, – это проблема общества. У нас нет журналистов, которые бы остро писали о политике и экономике, потому что обществу это не интересно. В Бишкеке не сможет вырасти достойный журналист, ведь, по большому счёту, ему не для кого писать. Вы прекрасно видите, что происходит, например, с «Вечерним Бишкеком». Они ушли в интернет, и в этом большие молодцы, но то, как они пишут, как они выглядят – это ужасно и безвкусно для нашего времени. У них есть огромное количество примеров, тот же Look At Me или BBC, The New York Times, эти крутые ребята, которые делают крутые вещи в интернете. Всё это доступно, везде можно подсмотреть, подглядеть. Что нашим людям мешает хотя бы копировать, но делать это хорошо.

"После «Гедониста» я поклялся, что больше медиа заниматься не буду, но затем год с лишним работал над «Енотом»"

– Возможно, тот факт, что аудитория не уходит? Потому что «Вечерний Бишкек» и его сайт, по-моему, остается одним из самых популярных источников информации в Кыргызстане.

– Согласен, но за это я их и виню. Любые медиа должны нести ответственность перед своими читателями, должны воспитывать вкус ко всему хорошему и достойному. Собственно, всё общество воспитывается на внешнем восприятии, и одно из главных восприятий – это медиа. Поэтому, мне кажется, оно умирает: ни медиа не хотят нести ничего прекрасного, ни человек не хочет ничего прекрасного воспринимать, он не умеет, не знает, как это делать. Я очень сильно ругался на нашу кыргызскую газету «Супер-Инфо». У неё огромная аудитория, потому что это, наверно, единственная газета на кыргызском языке, которая доступна аудитории по всей стране. Но при этом я прекрасно понимаю, о чём они пишут, и насколько это ужасно.

Мне бы очень хотелось, чтобы такие вещи, как «Клооп», «Енот» и ещё что-то познавательное и интересное, переводились на языки и массово отправлялись в регионы, чтобы люди там учились понимать, что такое хорошо, а что такое плохо, чтобы им прививался вкус, прививалось желание сделать большее, чем приехать в Бишкек и сделать что-то посредственное, ведь сейчас нет никаких барьеров. Любой студент из глубинки может выучить русский и английский, пытаться поступить в университеты Соединенных Штатов и Европы. Я уверен, если они захотят и постараются, им дадут и стипендию, потому что из стран третьего мира те же американские университеты охотно принимают студентов. Границ нет. И почему медиа в Кыргызстане этого не показывают, я не понимаю. Возможно, потому что это никому не нужно и никому не интересно.

– С таким пессимистичным прогнозом каким вы видите собственное будущее в Кыргызстане, несмотря на то, что охарактеризовали себя больше как пиар-менеджера? Ведь ваша деятельность всё равно перекликается с журналистской деятельностью. Каковы ваши планы, будет ли это связано обратно с медиа?

– Честно говоря, так уж получилось, что я по образованию связан с медиа, но мне всегда была интересна реклама. У нас даже когда-то было рекламное агентство, где мы планировали придумывать интересную цепляющую рекламу. Сейчас я абсолютно открыт для предложений, но не знаю, чем буду заниматься дальше. Например, после «Гедониста» я поклялся, что больше медиа заниматься не буду, но, видите, после этого мы год с лишним работали над «Енотом». Зарекаться я не могу, а по поводу пессимистичной оценки: нет, это неправда. Да, я считаю, что кыргызстанская журналистика умирает – это факт, который нужно принять и который нужно менять. У нас ведь очень много медиа, и многие хотят выйти в интернет. Это правильно: в интернете наше всё. Я верю, что люди научатся делать это качественно. Пора стараться относиться к себе критично, чтобы понимать, что не так. Пока вы остаетесь недовольны собой и своим продуктом, остается место для развития.