Я стояла у зеркала, критически оглядывая себя. Макияж получился слишком ярким, хотя раньше именно так я всегда и красилась. Консилер и скульптор сработали эффектно: лицо как будто вытянулось, взгляд получился вызывающим и манящим одновременно. Хотя глаза у меня всегда были большими – не было необходимости подчеркивать их контуром; а после каждого месячного цикла во взгляде еще появлялась какая-то поволока и загадочность, которая не давала покоя неженатым коллегам и друзьям. Мое отражение в зеркале гладило себя по талии и животу, как будто мысленно пыталось уменьшить и подтянуть лишние сантиметры. Закинув телефон в сумочку, оставив в коридоре свет включенным, я захлопнула дверь квартиры и спустилась вниз по лестнице.

– Ааа, и снова 15 сантиметров? – послышался в сумраке лестничной площадки хрипловатый мужской голос. Я нервно вздрогнула, ругнувшись в полголоса. Между лестничными пролетами курил мой красавчик-сосед, спрятавшись за детской коляской, но, увидев меня, вытянулся во весь рост.

– Да, Маратик, встреча одноклассников, – на распев протянула я. Марат галантно подал руку и помог мне одолеть несколько последних ступенек, выводя под свет тусклой лампочки. Опершись одной рукой о перила, другой – я пыталась поправить платье. – А курение вредно не только для твоего здоровья, ты бы уже бросил это дело. Еще и чужую коляску окуриваешь…

– Не учи жить, лучше помоги материально, – пробубнил Марат, оглядывая меня снизу вверх. Трудно было разглядеть его выражение лица в этом полутемном пространстве, но я услышала, как он удовлетворительно хмыкнул. – Вид у тебя боевой. Значит, все-таки решила?

– Это мой последний шанс. Иначе через много лет я буду кусать локти, что хотя бы не попыталась.

– Постарайся не напиваться, иначе натворишь глупости. И не веди себя как типичная бывшая, –раздавал налево-направо советы Марат, не особо интересуясь, нужны ли они мне.

– И как себя ведут типичные бывшие?

– Притворяются, что им все пофиг, а при этом глаза кричат: «Вернись ко мне!». Выпив пару бокалов горячительного, они начинают клеиться ко всем парням сразу, причем чаще всего к тому, который ближе всего стоит к ее бывшему. Усекла?

– Ооо, только что мне пришла гениальная идея! Маратик, а давай ты пойдешь со мной и сыграешь роль моего нового парня?

– Ой, не начинай, Дина, а? Меня вообще ребенок дома ждет, всё, я пошел, – Марат затушил сигарету об колесо коляски, закинул бычок в консервную банку, которая стояла тут же рядом, при этом свободной рукой подталкивая меня к выходу из подъезда.

– Ладно, ладно, попросишь у меня еще в долг, – запоздало угрожала я, когда уже садилась в такси. Ехать до ресторана было всего пару остановок, но не на общественном же транспорте добираться в коротком платье и любимых (и по сути единственных) лабутенах. Я снова нервно оглядела лицо в зеркальце, поправила выбившуюся прядь из прически. Обычно всегда уверенная в себе, этим вечером я жутко нервничала, меня прямо трясло от ожидания и неизвестности. Чем же закончится вечер? Что он мне скажет? Что мне ему сказать? Думать совершенно не получалось, в голове только стучало: «Реванш, реванш».

Когда я вошла в зал, народ уже давно вовсю веселился, ребята откупоривали третью бутылку шампанского, разбрызгивая капли на закуски и салаты. Несмотря на то, что длинный стол был накрыт для всех, мои одноклассники вели себя так же, как и прежде: разбившись на небольшие группки, весело общались, пересказывали последние сплетни о тех, кого еще не было здесь, делали селфи. Вообще мне кажется, фотография, селфи в частности, – лучший способ скрыть неловкость между людьми, которые давно не общались. В процессе фотографирования, позирования люди чаще всего начинают дурачиться, шутить и веселиться – так можно провести час и даже больше, потом долго отбирать удачные кадры, отправлять по мессенджеру, выкладывать в Инстаграм и так далее.

Мне в руки сразу вручили бокал шампанского, который я тут же выменяла у официанта на виски с колой. Среди моих одноклассников было много незнакомых людей: кто-то привел с собой жен, мужей, друзей, а кто-то и вовсе изменился до неузнаваемости. Я решила сделать круг среди гостей, поздоровавшись с теми, кого знаю, познакомиться с теми, кого вижу впервые. Я всем улыбалась своей фирменной улыбочкой, от души сверкая милыми ямочками на щеках, и это возымело свой эффект: уже через 15 минут два красавчика подсовывали свои визитки (они вообще с соседнего стола были), а девочки (жуткие женщины, на самом деле) стали крепче держаться за своих мужей. Это помогло снять напряжение, а дальше больше…

Мне нравилось это состояние эйфории, я чувствовала себя как глава компании, в которой работаю уже несколько лет. Директриса наша была американка, попала в Бишкек по рабочей ротации, до этого много лет жила в Нью-Йорке. Так вот, попав с ней однажды на торжественный прием, я удивилась, как она преображается в атмосфере званого вечера. Миссис Браун как перышко порхала от одной группы гостей к другой, легонько трогая собеседника за локоть, заглядывая в глаза, называла их по имени. Людям всегда приятно слышать свое имя, а у этой женщины была феноменальная память на имена и лица. При этом, несмотря на жуткий акцент, Браун старалась говорить по-русски, попутно вставляя в свою речь модные абстрактные словечки типа awesome, gorgeous, amazing. И мне кажется, я оказалась способной ученицей. Рядом с каждым гостем она задерживалась не более трех минут, как будто в голове у нее тикал секундомер (но скорее всего дело в многолетней практике), а улыбка не угасала так и вовсе. Далее, по истечении трех минут, она делала неопределенный жест рукой, подняв палец вверх как бы говоря: «Прошу вас, не прерывайте из-за меня эту дико интересную беседу, я только отлучусь на минуту и скоро вернусь». Так она кружила между гостями весь вечер, попутно обмениваясь визитками с особо важными для нее людьми. И этим вечером я была Самантой Браун – с той лишь разницей, что общение не было моей основной работой.

Меня беспокоило лишь то, что среди этой разноцветной и разодетой шушеры не было самого главного для меня человека. Только ради него я сюда и пришла. Неужели он как всегда похерил всех и не придет? «Реванш», – продолжало пульсировать в голове.

– Мы разводимся с Азизом.

– Что-о?!

– Что слышала, дважды такое не повторю, – тихо произнесла Жика. Подруга вытянула меня в уборную, и когда мы остались одни в помещении, ошарашила меня этим заявлением. Она стояла у зеркала и яростно возила спонжиком от пудры по лицу. От неожиданности я даже не знала, что ей сказать в ответ. Покончив с пудрой, Жика поднесла к лицу красную помаду. – Сегодня утром я собрала его чемодан, больше в нашу квартиру вместе мы не вернемся.

– Вот, черт, ваши отношения мне казались единственной стабильной вещью в этом мире… Но как же дети?

– А что – дети? Он будет видеть их, столько, сколько захочет, как и положено. Но я и сама неплохо смогу позаботиться о детях, мои родители не оставят меня, я знаю.

– Он тебя обидел?

– Меня можно обидеть, как думаешь? – подруга на меня смотрела серьезно, если не сказать сурово. Жика всегда была такая рассудительная, спокойная, время от времени даже строгая. Несколько секунд мы стояли молча, глядя на себя в зеркало. Эта завитушка из моей прически снова вылетела и теперь торчала петухом. Наверное, не надо было укладывать волосы в ракушку, но я так хотела сделать акцент на шее и красивой осанке. С такой же прической я была дружкой на свадьбе Жики и Азиза семь лет назад. Господи, столько лет уже прошло. Мы с Жикой одноклассницы, но сейчас мне казалось, что она старше меня на десяток-другой лет. И дело даже не во внешности – выглядели мы примерно одинаково. Взгляд – у меня все еще наивный, ищущий, иногда даже пожирающий, у нее – такой, будто она уже все знает, что будет завтра и послезавтра, иногда осуждающий, иногда подбадривающий. Даже сейчас, рассказывая о своих семейных проблемах, во взгляде сквозила такая уверенность, будто все идет по плану, будто она так и задумывала много лет назад, и сейчас пришел час икс. – Мы двигаемся с Азизом в разных направлениях. То есть двигаюсь только я, а он застрял, все ждет чего-то. Прости, что порчу веселье, мне просто нужно было с кем-то поделиться.

Я крепко обняла подругу. Несмотря на ее решительность и самостоятельность, ей все равно нужно было утешение, а может, даже чье-то одобрение.

– И все-таки сюда вы пришли вместе, – я вспомнила, какой веселый и расслабленный ходит сейчас по залу Азиз. – Почему-то мне кажется, что ты единолично приняла это решение, а он даже об этом не подозревает…

– Так и есть.

***

Я еще не вернулась в зал, но уже почувствовала, что он здесь. В животе как будто ухнуло, дыхание тут же сперло. «Дыши глубже, дыши, главное, дыши…» На самом деле, оказалось сложно контролировать выражение лица, а тем более – немного дрожащие руки. Перехватив снова у того же официанта бокал виски с колой, я сделала два больших глотка, и, на удивление, это помогло. То есть все мое внимание переключилось теперь на обжигающее чувство в гортани, и темные капли колы на моем персиковом платье – все-таки я подтвердила свою репутацию самой неуклюжей девчонки в классе и пролила на себя часть содержимого бокала. Черт, черт, черт!

– Привет, красавица! – казалось, низкий, чуть с хрипотцой голос обволакивает меня прямо сейчас, становится тепло и уютно. Удивительно, но именно его голос и приветственное объятие меня успокоили вмиг. Я забыла об испачканном платье, трясущихся руках и заулыбалась своей настоящей, широкой улыбкой, без тени кокетства, так же, как я это делала в юности. Его тяжелая рука на моем плече как будто вернула меня на много лет назад. Когда мы были вместе, когда вместе смеялись над нашими одноклассниками, над их поступками, когда бунтовали против всего и всех, пытались создать свой собственный мир без притворства и фальши. А сейчас стоим здесь, посреди полупьяных людей, даже отчасти приняв правила всеобщих игр. Ну, или только я приняла их. А он, кажется, верен себе. Сегодня, как и много лет назад, Канат носит клетчатые фланелевые рубашки поверх футболки, темно-зеленые широкие штаны. Волосы обросли, спадая на лицо, трехдневная щетина помогала скрыть шрам на левой щеке. – Еле выбрался, столько работы, прости, что так припозднился.

О, боже, он просит у меня прощения за то, что опоздал, держите меня семеро!

– Мы получили большой заказ, рисую сайт онлайн-магазина, – Канат как ни в чем не бывало стал рассказывать о работе. – Думаю, это стоящий проект, ребята, которые над ним работают, очень амбициозно настроены. Они хотят объединить все магазины города на одном сайте, можно будет делать заказ онлайн, не выходя из дома. Представляешь, скоро вообще шевелиться перестанем!

Мы оба весело захохотали. У меня ведь так часто бывает, когда даже за хлебом лень выйти. А с появлением соцсетей в моей жизни, я вообще мало двигаюсь. Чаще всего я сворачиваюсь калачиком на диване дома, и мое виртуальное альтер-эго осуществляет план по захвату мира через интернет, заливая в сеть каждую мелочь моей замечательной жизни, будь то недоеденная шоколадка или удачно сделанный мэйкап. Я могу потратить несколько часов, чтобы замутить шикарную фотографию, потом столько же ее обрабатывать, прежде чем выпустить в мир. Каждый новый подписчик для меня, как только что родившийся ребенок – вот он, еще один, кто будет смотреть на меня, слушать, хвалить, а возможно, и ругать. Это зависит от того, как я его воспитаю…

Канат поправил вновь выбившуюся прядь из прически, я отвернулась, чувствуя, что щеки заливаются румянцем. Проводив к столу, он пододвинул стул, чтобы мне было удобнее присесть. Рядом не было свободных мест, поэтому ему пришлось обойти стол и сесть напротив меня, рядом с Настей. Мой завистливый взгляд выжигает дырку на лбу этой блондинки – и она падает замертво… Но нет, эта анорексичка тут же начинает что-то шептать Канату на ухо, глупо хихикая. Она тоже не замужем, и она сейчас моя конкурентка №1. Нужно устранить ее. Что же делать? Подсыпать снотворное в шампанское? Нет, лучше яд в ее такой же бесцветный, как и она сама, салат. Да эта крашеная скоро так исхудает, что сама откинет копыта, так что можно не брать грех на душу.

– Извините, пожалуйста, можно вас на минутку? – официант, у которого я уже дважды стрельнула виски (явно предназначенное для кого-то другого), просит меня пройти вместе с ним в подсобное помещение. Здесь что за это наказывают? – Я заметил, что вы испортили платье, мы здесь подготовили влажные полотенца, специальное средство, вы можете воспользоваться ими, пока пятна не присохли окончательно. Тогда, я думаю, еще можно будет спасти ваше платье.

Я немного оторопела. Пришлось попросить парнишку еще раз повторить сказанное. Он смотрел мне прямо в глаза, повторяя вновь, и мне даже показалось, я заметила в его взгляде какую-то насмешку. Я оглядела свое платье, пятна стали уже буроватыми, и казались не столь заметными. Но парень был настолько любезен, и вообще это первый ресторан, где так заботятся о своих клиентах, подумала я и решила, что будет невежливо отказываться от помощи. Официант дал какое-то указание девушке, стоявшей рядом с ним, и вышел с подносом в зал. Девочка лет 16-ти посадила меня на единственный стул в этой комнате. Вокруг валялись коробки из-под салфеток, сигарет, неаккуратно сложенные стопки из пледов, предназначенных для клиентов с летней площадки.

«Матч-реванш», – прошептала я. Я почувствовала снова легкость и уверенность в себе. Ну и чего я там дергалась все это время? Все очень даже просто. Он все еще любит меня. Да, в этом нет никаких сомнений! То, как он обнял меня и поцеловал в обе щеки, – так может делать только влюбленный человек. Он так улыбался мне… Он только искал момента, чтобы встретиться со мной как бы случайно. Именно поэтому он примчался на встречу выпускников, хотя на протяжении всех десяти лет ни с кем из одноклассников даже не общался и на предыдущие вечеринки не приходил. Ну, ничего, что он пришел в джинсах и кроссовках. Это он так торопился меня увидеть… Так, стоп! Тогда почему он не сел рядом со мной, хотя мог бы попросить пересесть Эдиля в другое место, тот все равно копался в сотке, ни на кого не обращая внимания. Или почему он не предложил найти место, где мы могли бы сесть рядом. И почему он так быстро переключился на Полину?

– Ыыыыыууууу, – взвыла я, зажмурившись, картинки так и мелькали перед глазами. Нет, это невозможно!

– Не волнуйтесь, с вашим платьем все будет в порядке, – затараторила девочка с полотенцем в руках. Она явно подумала, что я нервничаю из-за платья. – Посидите здесь пять минут, сейчас все подсохнет и будет как новенькое. Мы не первый раз так делаем, так что все в порядке. Если хотите, я могу феном подсушить.

Нет, это, пожалуй, лишнее, я могу посидеть пять минут здесь, только пусть мне принесут еще один бокал виски с колой. Пятна на моем платье как будто увеличились в размерах, став серо-буро-малиновыми. Думать об этом особо не хотелось. Я закрыла глаза и откинулась на спинку стульчика.

***

Полуночный Бишкек сверкает и светится, манит яркими красками. Широкие освещенные улицы, витрины магазинов, за которыми стоят модно одетые манекены… Я уже и забыла, каким красивым может быть Бишкек в это время. А какой запах! Машина плавно плыла по городу, и казалось даже, что вокруг все замерло, застыло, в ожидании…

Я скосила глаза, пытаясь незаметно разглядеть водителя машины. Профиль у него был очень красивый, ровные черты лица, чувственные губы, чистая кожа, уверенный вид. Вот только чуть оттопыренные уши… Так и хотелось потрепать за них. Выражение лица у него было очень даже снисходительное, отчего я чувствовала себя еще более неловко.

Когда все стали потихоньку разъезжаться, оказалось, что я единственная кто вызывает себе такси. Причем из шести служб вызова такси на мой звонок ответили только в двух: операторы вежливо попросили подождать немного. Канат все еще увлеченно что-то рассказывал Полине, или она ему, мне уже было неважно. Я лишь мысленно желала ей поперхнуться. На все любезные предложения покидающих вечер пар подвезти до дома я отвечала: «За мной сейчас уже приедут», – не уточняя, кто именно и на чем.

– Дина, поехали ко мне, – предложила Жика, – дети сейчас у мамы, можем заказать пиццу и посмотреть «Шаг вперед».

Предложение звучало заманчиво. «Шаг вперед» – этот фильм впервые мы посмотрели в десятом классе, потом пересматривали каждый месяц, нас было не оторвать от телевизора в те годы. По мере взросления мы смотрели его на диске уже реже, но каждый раз как в первый. Это был своего рода ритуал: заказать пиццу, колу, посмотреть фильм, врубить музыку на полную и танцевать. Танцевать так, будто мы абсолютно свободны, впереди целая жизнь, и мы уверены, что она несет для нас только лучшие возможности.

Но сейчас мне хотелось только добраться до своей кровати и завалиться спать, не смывая макияж и не снимая это чертово платье. О чем я и поведала подруге.

– Тогда давай я тебе подвезу до дома?

На заднем фоне маячил Азиз, муж Жики. Он явно ждал ее, и было вероятно, что эта ночь для них закончится не так быстро и не так мирно, а я могу стать невольным свидетелем супружеских ссор, признаний, а может, даже слез.

– Думаю, я справлюсь, а у тебя есть дела поважнее, – кивнула я головой в сторону Азиза.

Послонявшись среди оставшихся гостей еще полчаса, прощаясь то с одними, то с другими, я попросила одну из официанток вызвать мне такси.

– Извините, я слышал, вы вызывали такси? – передо мной вновь образовался тот самый парень, который разносил виски. – Моя смена только что закончилась, и я мог бы подвезти вас…

Мои глаза чуть не вылезли из орбит от удивления, когда я увидела машину этого якобы официанта. Темно-синий Toyota Land Cruiser. Кто ты, мальчик? Сколько ты получаешь чаевых? Он помог мне сесть и, пока обходил машину, мне удалось разглядеть его внимательней. Сейчас он накинул поверх белой рубашки черный пиджак, и было заметно, что он ему маловат, аж трещал по швам в рукавах. Он явно качается в тренажерном зале. Может, он работает тренером? А, может, он водитель или охранник чей-нибудь? Машина наверняка не его личная. В любом случае спросить об этом у него самого я почему-то так и не решилась. Просто ехала всю дорогу молча, указывая путь. Опять-таки из-за его немного высокомерного вида, будто не он работает в обслуге, а я – няня его детей, которую он из жалости решил подвезти до дома. Хорошо, что ехать недолго.

На удивление, ворота во двор были открыты, видимо, кто-то забыл за собой закрыть. Вывалившись из машины, я сделала два неуверенных шага в сторону скамейки у подъезда. Только бы не свалиться, прямо здесь. Воздух такой сладкий… Последние теплые деньки. Я подняла голову, оглядела дом: горели только два окна, в моей квартире и в квартире Марата. Я тихо свистнула.

– Может, вас проводить до квартиры? – разрезал тишину голос официанта. Он стоял, опершись об машину, и смотрел на меня все тем же насмешливым взглядом.

– Нет, спасибо, – промычала я в ответ. На сегодня он сделал более, чем достаточно, а я даже чаевых ему не дала. – Я тут это… ммм… еще посижу немного.

– Ну, смотрите, время уже позднее, – пожал плечами парень. – И тут вот, ваш пакет, – он обошел машину, поставил на скамейку рядом со мной пакет с едой со стола.

О черт, ну зачем я только его взяла? Все брали, и я взяла. Основной инстинкт, стадный.

Практически бесшумно развернув машину, парниша выехал из двора.

«Это плохо, что такую красивую девушку никто не может отвезти домой. Такси – не ваш вариант», – это все, что он сказал, когда мы покидали зал ресторана.

Дверь в подъезд запиликала, и из нее вывалился Марат с сигаретой в руке.

– Что за унылое лицо? Ты как будто не с праздника, а с поминок, – Марат накинул мне на плечи плащ. Руки у него были измазаны краской, пахло от него тоже краской, которая, наверное, въелась в него и никогда уже не отмоется.

Я молчала, рассказывать в принципе было нечего. Мой грандиозный план провалился, оттого что я не очень даже старалась, например, вклиниться в разговор Каната с Настей. Я ведь запросто могла бы его увести у нее. Я просто весь вечер тихо наблюдала за ним.

После нашего расставания Канат каждый полгода менял девушек. Ни одна еще не продержалась больше года. И почти всех их я хорошо знала, некоторые были даже моими подругами когда-то. Именно поэтому я знаю, что они тоже любили его, и даже после разрыва. Так же, как и я. Что в нем такого? Все эти годы я думала, что уже успокоилась и двигаюсь дальше, возможно, это даже было правдой. Но узнав на прошлой неделе, что Канат с Мээрим расстались, во мне как будто что-то встрепенулось. Я увидела этот статус «Без пары» в Фейсбуке и чуть не лайкнула его. За секунду-две в моей голове пронеслись картинки: мы снова вместе, нам хорошо, он меня любит, и тут вдруг без объяснений я его бросаю, оставляю одного. Я. Сама. Он плачет, пишет грустные слезливые песенки, а я злорадно хохочу в голос. И я ни в коем случае не буду его любить, это будет четкий продуманный план мщения.

– У тебя телефон, кажется, звонит, – ткнул меня локтем в бок Марат. На дисплее высветился незнакомый набор цифр, я на автомате ткнула в зеленую кнопку.

– Алло?

– А ты все так и не сменила номер телефона? Как добралась до дома?

Ну почему я такая слабая? Ну почему от одного только его голоса все мои злорадные и расчетливые планы рассыпаются в прах у меня на глазах? Чувствую, как тепло разливается по телу, в животе чуть затрепетала крыльями бабочка, единственная оставшаяся в живых, не утонувшая в моем цинизме и желчи.

– Молчишь? Жаль, что ты не осталась подольше. Не успел с тобой поговорить.

– Буду рада увидеть тебя еще где-нибудь. Могу заехать как-нибудь к вам на студию, – с готовностью предложила я. Конечно, я хотела сделать голос таким же тихим и проникновенным, но вместо этого стала говорить еще выше, чем обычно.

– Угу, обязательно увидимся. Спокойной ночи.

Я вбила номер Каната в записную книжку.

– Я и не думал, что ты до сих пор любишь его, Дина.

– Я тоже так не думала, Марат.

Продолжение в выпуске №58 и №59 или здесь