Материал из архива журнала "Бишкекчанка" (выпуск № 62, 2017 г.)

Она обычно торжественно встречает гостей, а сегодня она сама гость. С огромной радостью приветствуем в стенах нашей редакции Салтанат Саматову, голос которой стал уже давно национальным достоянием.

Как бы вам объяснить, что это такое, брать интервью у Салтанат Саматовой... Представьте себе девчонку, лет четырнадцати, которая выменяла кучу своих девчачьих сокровищ на кассетный плеер Aiwa. Цифровых тюнеров тогда еще не было и в помине, и ловить волну приходилось исключительно вручную. Но когда «Европа Плюс» была поймана, то радости не было предела. Голос Салтанат Саматовой сопровождал в школу и домой, а потом и в универ и домой. Он был вроде близко, в нагрудном внутреннем кармане потертой ветровки, и в то же время где-то далеко, недосягаемо. И вот, через года расстояние отменяется и встреча с «любимым голосом» происходит в реальности.

– Какое офигенское на вас платье! Это Динара Рацко?

– Да, да, – с гордостью и радостью произносит Салтанат, – Динара Рацко подарила мне это платье. Я вообще очень люблю ее творчество. Мне нравится, когда одежда лаконичная, не навороченная, а люди оборачиваются, потому что просто так пройти мимо невозможно. Вот такой симбиоз креатива и классики прям очень по душе.

Салтанат оживленно рассказывает, а сама при этом листает прошлые выпуски «Бишкекчанки».

– А вот тут, на этой фотографии, я что-то прям не очень. Не могу сказать, что в восторге.

– Вы всегда настолько самокритичны?

– Что поделать, редко себя хвалю. Вообще редко себе нравлюсь. Да и в детстве меня не очень-то хвалили, родители были весьма сдержаны в эмоциях. Ну, знаете, как у нас у кыргызов бывает: «Жаманым, сарым», «Мой ты рыжий, мой ты плохиш», но никаких муси-пуси и прочих сюсюканий.

– Как бы вы описали маленькую Салтанат?

– Ой, я бы любила эту девчонку без оглядки. Маленькая, смешная, рыжая, вечно поющая-болтающая, я всегда хотела быть в центре внимания. Дома только и слышалось: «Мама, посмотри! Папа, посмотри!». По телевизору идут новости, и я слышу фразу «салтанаттуу чолугуш», и кричу: «Мама, папа, там про меня говорят! Я же Салтанат!». Моя дочурка Ширин, кстати, тоже так отжигает. Песню Красной Шапочки слышит и говорит: «Про меня песня. Там же поется "В Африке реки вот такой ширины!" Я же Ширин? Значит, про меня!».

–Значит, уже с детства вы были девочкой-праздником?

– Так-то оно так, но ребенком я была ответственным, старше меня только брат на два года, а после меня двое младших. В то время сильно доверяли детям и оставляли с ляльками. Я с удовольствием ухаживала за братишками и племяшками. В любой женщине есть этот инстинкт, эта потребность–любить, ухаживать, заботиться хоть за живыми людьми, хоть за куклами. Хотя кукол у нас как таковых не было. Нет, привозили, конечно, некоторым девчонкам куклы из-заграницы, а мы делали куклы из чия. Чий-куурчак, слышали такое? Я до сих пор умею их делать и собираюсь как-нибудь смастерить таких куколок для дочурки.

– Какими были улицы вашего детства?

– С теплом и улыбкой всегда вспоминаю наш дворик. Его, правда, сейчас уже нет, на его месте сейчас школа «Звездочка», в районе Токтогула-Усенбаева, напротив пятой школы. Наш дворик был очень дружным. У нас ключей от дома не было, верите? Уезжали в село или на Иссык-Куль и никогда не запирали двери. Мы спали летом во дворе, там были железные кровати, которые нам застилали, и так мы ночевали. Дети во дворе, представьте! А было так круто, словами не передать! Дружные мы были.

– А как же детские «не поделили» и прочие потасовки?

– У нас все было по-другому. Думаю, это все из-за «Абдраевки». Мы занимались музыкой, нам было не до конфликтов и ссор. Мы были как-то мягче и добрее. Поэтому я от всей души рекомендую родителям отдавать детей в музыку, в искусство. Но важно помнить, что успех будет только тогда, когда ребенок любит то, что делает. Насилие недопустимо даже в мелочах. Помню, как моя Ширин ошарашила меня. Разбросала свои игрушки, понаклеила наклеек по квартире и устроила хороший такой бардак. Я возмутилась и говорю: "А ну, не смей безобразничать! Я запрещаю!". А она так спокойно посмотрела на меня и говорит: "Мама, это же не только твой дом!". И я растерялась, а ведь она права. Нужно уважать личное пространство ребенка и не гасить в нем индивидуальность.

– А как обстояли дела с вашей индивидуальностью?

– Я вообще была ребенком положительным. Но в классе девятом мы начали протестовать. Видимо, сказывалась нагрузка от занятий музыкой. В институте я уже была активной заводилой. Носила рваные джинсы, носки кислотных цветов и наносила совершенно сумасшедший макияж. Хотя, если честно, мы все были те еще красотки. Представьте себе, один на всех тональный крем «Балет» одного тона, и это был такой театр Кабуки: выбеленные лица и черные шеи, потому что свой цвет кожи смуглый. Хохма, конечно! Хотя, знаете, и это было прекрасно. У меня вообще нет приступов на тему «Раньше было лучше, чем сейчас». Я считаю, что каждому времени свое актуальное. Хотя, если честно, мы нет-нет любим поприкалываться и потрещать с Айгуль Курмановой на тему «Сталина на вас нет», но это все на уровне шутки и не более. Каждому времени свои герои.

– А кто был ваш герой?

–Тото Кутуньо (смеется). Была влюблена в него всем сердцем. Но ровно до того момента, пока не узнала, что он на год старше моего папы.

– Как в вашей жизни появилось радио?

– Первый, так называемый радиоопыт, был еще в школьные годы, когда мы с одноклассниками записали на кассету послание себе будущим через 10 лет. И среди голосов, кстати, были Актан Исабаев, Рахат Осмоналиев. Тогда-то и мелькнула мысль, а почему бы и нет? Позже в моей жизни появились настоящие радиостанции, в том числе и «Европа Плюс».

– Как человек вашей профессии относится к праздникам?

– Я очень к ним спокойно отношусь. Шума хватает на работе (смеется). Очень люблю тихие праздники, без лишней суеты, и уж тем более без выкладывания в соцсети каждой минуты своего праздника. Люблю все тихое и размеренное. И отдыхать предпочитаю в тишине, а не под музыку, хотя дома всегда все норовят вокруг меня что-нибудь включить.

– Сегодня вы активно занимаетесь благотворительностью. Расскажите, как вы пришли к этому?

– Я хочу сказать по этому поводу очень важную вещь. Для благотворительности надо созреть. Нельзя, недопустимо заниматься ею из-за моды, трендов и так далее. Благотворительность должна созреть в сердце.Я пришла к этому через болезнь. Когда я увидела, через что проходят детки в онкологии, то не могла уже оставаться в стороне.И вот здесь надо сказать спасибо соцсетям. О благотворительности надо писать, говорить, давать максимум информации, если человек этого незнает и не сталкивается, то он никогда не будет этого делать. Мы очень многого добились благодаря соцсетям. Соцсети – это сила. Правда, не всегда позитивная. Иногда пролистаешь ленту – и хочется пойти помыться, настолько увеличилось количество негатива. Особенно не терплю, когда кто-то кого-то поливает грязью из обиды. Это не просто отвратительно, это опасно. Мудрецами подтверждено и учеными доказано, что следствие любой обиды – болезнь! Непрощение – едва ли не самое страшное, что может случиться с человеком. Нам всем регулярно требуется ремонт в душах.

– Как вы справляетесь с внутренним напряжением, если таковое случается?

– «Как вы расслабляетесь? – А я не напрягаюсь!» Я конченая оптимистка. Даже когда я заболела, я не думала о том, что я буду
умирать. Нет, и все! Я знаю, что оно пройдет. А не пройдет, так перепрыгнет. И все будет хорошо. Я как-то два месяца пролежала дома и чуть не умерла от скуки и безделья. Не выдержала и решила вернуться в работу. Я заказала себе красивый парик из натуральных волос, накрасилась и пошла на мероприятие. И когда я вышла к публике, я поняла, чего мне так не хватало все это время. Я не живу без работы. Работа помогает справляться с недомоганием после химии. Когда бывает особенно непросто, я начинаю перестраивать себя на другой лад. Даже если плохо, надо обязательно накраситься. И знаете, я кайфую от этого преображения. Я стараюсь «подумать об этом завтра».

– Что вам ближе, кино или книги?

– И то и другое, но очень быстро (смеется). Не люблю всех этих длинных сериалов, долгих фильмов. Мне надо быстро знать, что там будет, поженятся или нет, убьют его или нет. Книги я точно также читаю, кстати. Конец прочту, и потом со спокойной душой читаю середину. Папа у меня также читал, кстати. В детстве обожала «Хижину дяди Тома», книги Артура Конана Дойля. Очень люблю Стругацких, но сейчас много читать не могу, потому что у меня метастазы в мозге и глаза очень быстро устают. Но я иногда балую себя отрывками и маленькими рассказиками.

– А как дела с книгами у ваших детей?

– Сын охотно читает. Причем именно бумажные книги, не электронные. Как-то он записался в библиотеку, но ни одной книги прочесть не смог. Книги были очень пыльные, а сын – аллергик. Поэтому подбираем книги из домашних библиотек родных и знакомых. И вроде неплохо справляемся.

– Как часто балуете семью домашней едой?

– Мое мнение – мама должна пахнуть ванилью и булочками! Я вот, например, пахну ванилью и булочками. Не так часто, как хотелось бы, но пахну (смеется). Но моя мама, конечно же, меня в этом всегда обгоняет. Она фанат готовки и выпечки. Там боорсоки и в виде звездочек восьмиугольных, и в форме сердечек, чего там только нет. Отдыхать у мамы – огромное удовольствие.

– Есть ли, помимо родительского дома, какие-то особенные места для отдыха?

– Люблю с семьей выезжать на речку за Беш-Кунгей. Шум реки действует на меня исцеляюще. Вода – это жизнь. И она у меня ассоциируется с течением жизни человеческой.Поэтому я наслаждаюсь звуками воды. И очень хотела бы жить у реки.

– Есть ли у Салтанат Саматовой личный рецепт человеческого счастья?

– Быть благодарным и не заморачиваться. Комплексы и «тараканы» мешают быть счастливыми. Важно стремиться к житейской мудрости, чтобы различать не только черное и белое в картине жизни, но и красивые полутона.Мы сами себе создаем проблемы: «Я некрасивая, я толстая, я ужасная, я никому не могу нравиться». Я сама прошла через это и понимаю, как много времени потратила. Девочки, вы – молодые, а молодость прекрасна! Цените и любите себя, и мир заиграет новыми красками!