Оператор кино и телевидения, монтажер и режиссер Талгат Бериков участвовал в проектах «Кыргызфильма», ТРК «Ордо», франко-германской телесети Arte France. В его послужном списке как полный метр для широкой аудитории («Герой моей девушки»), так и игровые короткометражки («Snooze»).Сегодня он развивает репертуарный театр вместе с творческой группой «705», снимает рекламные ролики в студии «CityLab» и радует друзей и единомышленников едой собственного приготовления. Как человек творческий наш герой – в постоянном поиске новых знаний и как человек прагматичный рад, когда применяет их на практике. Талгат беседует с Диной Токбаевой о саморазвитии, крепкой дружбе и о том, каким он видит будущее кыргызского кино.

Интервью из архива журнала "Бишкекчанка" (выпуск №46, 2015)

– Расскажи, когда ты понял, чем хочешь заниматься?

– Был момент в старших классах, когда я сказал родителям, что хочу заниматься кино. И они меня поддержали. Но сейчас, несмотря на воплощенные проекты (в кино, анимации, рекламе), не считаю, что нашел себя. У художника есть понятие стейтмента – это взгляд и инструменты, которые он использует. У меня нет своего стейтмента. Он в процессе становления. До сих пор задаюсь вопросом, кто я и чем хочу заниматься. В последнее время тянет в кулинарию.

– А что находится на пересечении твоих интересов?

– Когда мы в CityLab устраиваем просмотры фильмов, я пеку пироги. В «705» тоже готовлю, обычно после спектакля обсуждаем его за едой. Мне по душе эта атмосфера, когда мы общаемся, и еда выступает посредником. Например, незнакомые люди могут встретиться за чашкой чая. И неважно, кто ты, кто я, необязательно нам быть «на одном уровне». Еда – это универсальный язык, и этим она мне нравится, что может собирать людей, стать поводом для разговора.

– Как вы подбираете репертуар в театре?

– То, что происходит у нас здесь, несопоставимо со всем миром. У нас, наверное, не дошло до такого роста, чтобы мы потом возвращались к истокам. У нас, скорее, аналоговый театр. Это когда зрители остаются после постановки, чтобы ее обсудить. Едят. Возникает тусовка, атмосфера. В то же время мы не существуем сами по себе, видим, что происходит в стране, и стараемся реагировать. Если бы у нас был упор на цифру, то и зрители, наверное, были бы онлайн.

– Под чьим влиянием формировались твои вкусы?

– В школе мы фанатели от Prodigy. Хотя мало кто слушал такую музыку. Меня всегда привлекало что-то иное. Как фильмы Дэвида Линча. Или клипы Криса Каннингема. Или проекты Мэтью Барни. Одно время очень нравился Такеши Китано, Актан Арым Кубат, Дали. Все эти люди на меня повлияли.

– Режиссеры кино делают отличные рекламные ролики и снимают видеоклипы, вот, например, Крис Каннингем работал с Гуччи и Мадонной («Frozen»). Что тебе больше всего импонирует в таком сотрудничестве?

– Если говорить о том, что мне больше всего по душе – кино, реклама или видеоклипы – я бы выбрал кино. А если говорить о примерах работ таких режиссеров, как Каннингем, то ничего так не запомнилось, как то, что они сохраняют свой почерк и свой стиль. Это круто.

– А в плане кино что ты сейчас считаешь наиболее актуальной проблемой?

– Смотрел недавно короткометражки, отобранные для Каннского кинофестиваля в середине 2000-х, и удивился, насколько они похожи. Мы привыкли, что есть завязка, развитие, кульминация. А там – просто отрывок из жизни, что в истории о юношеской любви, что в истории мальчика, который мечтает, чтобы отец вернулся в семью. Это может быть и конъюнктура, когда отбирали что-то определенное, а, может, это что-то новаторское. Мне хотелось бы, чтобы в нашем кино было такое. У нас стремятся к техническим достижениям, цветокоррекции, квадрокоптерам. Но нет такого, как в этих короткометражках, когда видишь что-то непривычное, неестественное. Мне хотелось бы, чтобы были изменения на уровне поиска языка. Конечно, самому надо бы это сделать, но я рад, что у нас стали очень много снимать. У кого-то получается окупать себя, у кого-то нет, но это тоже часть опыта. Было бы замечательно, если бы у нас создавались мастерские, заточенные под поиск новых смыслов. Для этого нужны люди с образованием.

– А ты как сейчас пополняешь свои знания?

– Марат Райымкулов проводит нам философские курсы. Это потрясающе. Мне очень интересна философия именно тем, что это не только теория, а то, что можно использовать в жизни. Сейчас мы слушаем лекции по истории философии Гегеля. И это помогает понять себя, понять, что есть огромный пласт философии. Многие из тех, кто приходит в кино, снимают то, что видели в 90-х. То, что в тебе заложено, ты будешь неосознанно использовать, полагая, что создаешь что-то новое. На самом деле все это уже было создано до тебя и образование помогает не только понять это, но и улучшить свое мышление.

– Как сформировалась ваша команда единомышленников?

– Мы давно вместе, еще с «Детского медиацентра». Туда приходила молодежь, было интересно, можно было чему-то научиться. Я подружился с другими и остался там. Нужно пространство, условия для взаимодействия. Непросто создать такую среду. Это стечение обстоятельств.

Я очень признателен родителям за то, что поддержали меня в выборе профессии. Они в первую очередь дали мне пространство для самореализации. Я люблю делать вещи своими руками, взаимодействовать с материалом, в этом я пошел в отца. Но и снимать тоже интересно: возникает атмосфера вокруг этого. Снимать кино – это большой труд. Я понимаю многих, кто хочет пойти в кино из-за этой ауры. А кто-то подходит к кино прагматично, как к бизнесу.

– А для тебя есть эта аура?

– Ты ее улавливаешь в какой-то момент. Но тебе не до этой ауры, когда снимаешь. В какой-то момент осознаешь, что ты сейчас делаешь кино. С людьми, которые тебя окружают. Но это редко бывает.

– Работу над каким из всех твоих проектов ты до сих пор вспоминаешь с теплотой?

Во всех проектах были свои теплые моменты, наверное, больше всего запомнился «Snooze». У нас толком не было техники, снимали почти на коленках, были предоставлены сами себе. Мы все были друзьями, кто снимал и снимался в фильме. В тот момент мы не осознавали, что происходит что-то классное, голова была забита многими логистическими и художественными задачами, но была легкость, мы как будто все вместе пошли гулять с фотоаппаратами и фотографировали все, что нас окружает, как мы это обычно и делали.

– Над каким кинопроектом тебе было сложнее всего работать и почему?

– Это был полнометражный фильм «Куурай куурай» – голландцы снимали совместно с нашими киношниками. Я был ассистентом оператора, лоудером и на хлопушке иногда. Тяжело было, потому что я первый раз работал по западной системе и первый раз работал с кинокамерой Arri Alexa, но фокус-пуллер (прим.: первый помощник оператора) Бьянка мне помогала и все объясняла. Это были одни из самых тяжелых съемок в моей практике, и вместе с тем я много чего узнал о том, как снимают на западе и как работать с такой кинокамерой.

– У тебя еще до поступления в вуз уже был опыт работы в «Детском медиацентре». Какая была твоя первая операторская работа в ДМЦ?

– Честно говоря, я не помню, думаю, это был сюжет для молодежной передачи «Небоскреб».

– Что самое ценное дал тебе твой университет?

– Я параллельно работал в других студиях и учился всему на практике. Самое ценное, наверное, это однокурсники, общение с ними.

– Как создать атмосферу сотрудничества на съёмочной площадке? Какие ингредиенты нужны?

– Я думаю, все должны быть объединены одной целью и, несмотря на иерархию, относиться с уважением друг к другу.

– А в каких случаях ты выходишь из своей зоны комфорта?

– Я очень люблю комфорт. Когда тебе комфортно, ты становишься ленивым, мало двигаешься. Надо вытаскивать себя из этого, иначе постепенно деградируешь. Я не такой дисциплинированный, каким мог бы быть. Надо всегда стараться себя встряхивать. Вот я и пытаюсь участвовать в разных проектах.

– В проектах из новой для тебя сферы?

– Это может быть что-то совсем новое, но мы стараемся часто не рисковать. Я бы не советовал постоянно заниматься тем, в чем совсем не разбираешься. Но иногда надо делать то, чего раньше не умел – все, что бы ты ни пробовал, оставляет свой отпечаток. Очень важны люди, которыми ты себя окружаешь. Если это люди, которые к чему-то стремятся, ищут, пытаются что-то изменить, то они и тебя за собой потянут. И даже если ты ленишься поначалу, потом все равно втягиваешься и сам начинаешь что-то делать.

– Сейчас у тебя есть любимое дело, проверенные временем друзья. А чего ты больше всего боишься?

[Долго думает]

– Это точно не что-то извне. Наверное, я боюсь деградировать, погрязнуть в рутине. Сидеть на зарплате и перекладывать бумажки из одной стопки в другую. Боюсь однообразия.

Интересно, что то, чего мы боимся, не всегда плохо для нас. И, с другой стороны, все стремятся к стабильности и расширению комфорта, но это не всегда приносит счастье. Надо философски относиться к жизни, бывают взлеты и падения. Я боюсь не успеть что-то сделать, мне иногда кажется, что я слишком много времени трачу на ненужные вещи. Тема смерти – это еще один любопытный фильтр. Представь, что живешь последний день, что бы ты сделал сегодня? Сразу отпадает все лишнее. Это повод задуматься, чего действительно хочешь. Но при этом я не сторонник тайм-менеджмента и курсов, где людей за деньги учат быть счастливыми. Иногда надо потратить время впустую, понять, что жизнь конечна. И ты чувствуешь, что именно поэтому хочешь жить.

А что насчет твоего стейтмента? Ты планируешь определиться с тем, кто ты и что ты несешь, или лучше быть в процессе постоянного поиска?

Не всегда так бывает, что ты себя находишь в чем-то – и все, можно остановиться. И когда можно остановиться? Когда ты обратилась ко мне по поводу интервью, для меня встал вопрос: а как я себя представлю? Да, я оператор по образованию, снимал фильмы с Русланом Акуном, до этого с моими друзьями. В «705» мы делаем театральные постановки, анимацию, в «CityLab» ролики и фильмы снимаем. То есть да: процесс идет, я пробую. С одной стороны, это не очень эффективно. Если бы я выбрал что-то одно, стал бы очень профессионален в этом, с другой стороны, может что-то одно меня целиком не захватывает, поэтому я занимаюсь разным. Одно точно знаю, всегда стараюсь рефлексировать. Вот представляю я это интервью со стороны – кто я вообще, чтобы говорить о таких вещах? Возникает самокритика. Получается просто теория. Как это воспримут читатели? Увидят они в журнале Талгата, который оператор, повар. Полезно ли им это будет? Я сейчас говорю с точки зрения саморефлексии – если бы люди чаще рефлексировали, сопоставляли бы себя с мыслями других, то, может быть, они начали бы задумываться и обращать внимание, что есть другие люди, другие мысли, другие взгляды, другая любовь. Я всегда стараюсь быть открытым ко всему: даже если я что-то не понимаю, это не вызывает у меня ненависть или агрессию. У меня нет точек соприкосновения с этим человеком, но мне интересно понять, как он чувствует и что переживает.

Хочется, чтобы во всем был какой-то смысл, иначе, зачем что-то делать. В то же время сложно предугадать реакцию других на твои действия. Может, кто-то прочтет это интервью и захочет больше узнать о философии.

Да, скажем, тысяча прочтет, а кто-то один задумается. Тоже результат.

Съемки фильма Snooze

Съемки фильма "Герой моей девушки"

Съемки фильма "Куурай куурай"

Kyrgyzstan TimeLapse (CityLab Production)

"Бишкек, я люблю тебя!" (CityLab Production)